Муж для потомственной попаданки - [2]

— С того, что предложение руки и сердца мне сделала его мама!

Расслышав приглушенный смешок, едва не разревелась.

— Вдовствующая королева сменила ориентацию?

— Фу! Какая пошлость, — брезгливо скривилась я. — Конечно нет. Она сделала предложение от имени своего сына.

— В таком случае повторюсь. В чем проблема?

— Ты дурак? Зачем мне муж, который даже в любви признаться самостоятельно не может? Да его маменька меня живьем сожрет! Она уже заказала тонну ткани, ниток и бисера.

— И?

— По её словам, мне полагалось сидеть взаперти и в промежутках между работой на благо государства вышивать, ткать и плести! Всё!

— Но ведь она достаточно прониклась уважением к тебе, чтобы подразумевать «работу на благо государства». Ты же хотела чего-то подобного.

— Я хотела работать! Быть полезной и чувствовать себя полноценным человеком!

— И?

— Её Величество считала моей единственной работой производство на свет наследников и участие в процессе зачатия оных!

Толик промолчал. И вот я бы рада поверить, что его плечи вздрагивают от рыданий над моей незавидной участью, но… эта сволочь банально ржала! Демоническое отродье! Эльфийский выкормыш! Фея-крестная, блин! Да-да, предки этого… ушастого покуролесили еще хлеще моих собственных, так что с кровью «повезло» не мне одной.

Обиженная реакцией друга на мою беду, я вздернула подбородок. На самом деле я обычно куда адекватнее, но сейчас… Сил никаких нет! Приходится строить из себя идиотку, тем самым подчеркивая матушкины гены попаданки. Только такие как она, оказываясь в чужом мире, непременно находят истинную любовь и счастье. Мои собственные родители, несмотря ни на что, до сих пор нежно любят друг друга.

Беда в другом — вот уже два года с приличным хвостиком, как они пропали. Видно, мама опять во что-то эдакое вляпалась, а отец помчался её выручать. Результат? Если в ближайшее время он не вернется, обоих высочайшим указом признают погибшими, а папенькино наследство, не кровное, а как раз в землях и прочем имуществе заключенное, отойдет троюродному дядьке по бабушкиной линии. Всё по закону. Не наследуют у нас женщины, видите ли! Гады!

И фиг бы с ним, наследством этим, но я иду с ним в комплекте. То есть меня выдадут замуж за какого-нибудь урода. Почему «урода»? Да потому, что жениха будут выбирать исключительно из титулованных, ибо папенька, как уже говорила, принц, хоть и сто двадцать четвертый в очереди на престол. В то же время, мамины гены тоже не вода. Потому никто из путных дворян на мне не женится.

Вот и выходит, что даже при самом благоприятном раскладе, меня выдадут либо за какого-нибудь обедневшего мота или игрока, профукавшего наследство родственничков, либо за престарелого извращенца, польстившегося на смазливую морду лица, ладную фигурку и семнадцать лет отроду. Ну, и на деньги тоже. Куда ж без них?

Причем, вариант с извращенцем куда вероятнее, поскольку такие обычно ближе к трону и влияние имеют не приведи господи. Бежать мне некуда, ибо найдут. Работать и зарабатывать себе на жизнь самостоятельно особе королевских кровей тем более не позволят. Мое мнение и желание относительно кандидатуры будущего супруга никто спрашивать не будет. И что мне остается?

— Значит так, — шмыгнув носом, я подбоченилась и решительно потребовала: — Мне срочно нужно менять статус! Невинная дева с приданным — слишком большое искушение для всяких разных. Немедленно поднимайся и доставай свою палочку. Будем делать из меня умудренную опытом женщину!

Толик поперхнулся.

— Вставай, вставай… — Я была безжалостна. — Поднимайся!

Пыхтя, как паровоз из маменькиного мира, я задрала юбку в попытке стянуть с себя опостылевший кринолин, благо Толик за годы знакомства меня и не в таком виде лицезрел. В смысле, матушка проповедовала здоровый пофигизм при своих. В летние знойные месяцы мы всегда уезжали отдыхать в горы или к морю. У папеньки немало домиков по стране разбросано. В глуши, вдали от двора и соседей с их дурацким этикетом, мы прекрасно отдыхали в шортах, купальниках и коротких платьях. А местные парились в бархате и парче! Бррр…

Только это в глуши, а в чужой монастырь со своими закидонами не лезут. Так что в данный момент я сражалась с придворным нарядом, соответствующим требованиям этикета мира моего несостоявшегося мужа. Металлические обручи мешали нормально ходить и даже сидеть с ними было жутко неудобно. Какое счастье, что у нас это безобразие давным-давно вышло из моды!

— Слушай, — зубами придерживая бархатный подол и безуспешно пытаясь развязать лямки на талии, удерживающие кринолин. — Будь уже мужчиной! Прояви твердость, встань и помоги снять эту гадость!

— Ты… про какую «палочку»? — почему-то сдавленно протянул Толик сиплым голосом.

Вот всегда знала, что бумажная работа до добра не доводит. Аллергию на пыль заработал уже.

— Про твою! Чего мозги пудришь? Сам не знаешь, что ли? Вытаскивай свое безобразие на свет божий и выполняй свои прямые обязанности!

— Какие? — совсем странным тоном.

— Такие! У меня сроки горят. Еще чуть-чуть и завалятся какие-нибудь архаровцы с указом насчет моей персоны. А я не хочу… уф… — наконец, обручи осели на пол с глухим стуком. — Не хочу спать с противным уродом. Нет уж, если отдавать девичью честь со всем прилагающимся ливером, то хоть не кому попало.