Музеи… или вдохновляющая музыка The Chemical Brothers - [16]

– Мне, прямо не верится! – предвкушая завтрашний день, полный приключений, сказала она, засыпая.

Тим не мог в полной мере разделить с ней чувства – этому мешали сомнения – поймёт ли его Элизабет? Сможет ли она принять его задумку или же её ассоциации не дадут воспринять его идею так, как он хочет?

Тим почувствовал, что надо бы смягчить сценарий; не вызывать диссонанса в душе Элизабет. Ведь для него Чичен-Ица – это всего лишь древняя архитектура, а для его любимой это место связано с тёплыми воспоминаниями прошлого – совсем другой колер.

А времени осталось всего ничего.

Проснувшись, однако, ранним утром, Тим фаталистически отбросил сомнения, отвлекающие от цели. Эгоизм его возобладал; сколько раз он приносил ему успех. Но то – в бизнесе. А в отношениях с близкими людьми лучше его запрятать поглубже…

Внизу люди взывали к богам. Вводя себя в транс танцами, они пытались приобщиться к их разговорам и постичь всё то таинственное, что окружает их в жизни. Сопричастность и общность дают им мощный заряд энергии – этот поток приподнимает души над обыденностью.

Элизабет, наоборот, выбило из колеи это представление – целый конгломерат чувств обрушился на неё. Вроде подъём по лестнице своей размеренностью должен привести в порядок её мысли, но нет.

Этой лестнице нет конца! Если верить интерпретациям, то пирамида – это календарь, где каждая ступенька символизирует день. За время восхождения Бет успела столько всего передумать; будто и впрямь пролистала календарь своей жизни.

Первыми на вершине Эль-Кастильо процессию встречал строй воинов, одетых более торжественно, чем те, каких Бет замечала внизу: на груди у них висели ожерелья с резцами животных и меховыми шариками, древки копий были украшены красными и чёрными перьями, а их лица прикрывали маски, украшенные кусками черепов человека и животных.

С чувством облегчения Бет сделала первые шаги по выкрашенной в зелёный цвет платформе. Наком поклонился высшему собранию. То же самое сделали жрицы и Тим.

Элизабет думала, что после восхождения на платформу представление прекратится само собой. На шею ей повесят цветочный венок, преподнесут, быть может, какой-нибудь памятный подарок… Но, похоже, действо не заканчивается – неспроста тут скопилось столько народу.

Для жриц и Тима наступила пауза – появилось время прийти после восхождения в себя и осмотреться, благо началось протокольное обращение накома к вождю.

Элизабет понимала, что всё это – костюмированное шоу, и всё же она не могла отделаться от ощущения нереальности происходящего. Будто и впрямь попала в параллельный мир: необычные образы, разноцветные яркие одеяния, само место действия…

Что и говорить, перед Бет открывалась картина живописная и странная. Как если бы вдруг перед ней ожила древняя фреска – чистый сюрреализм.

Да! Тут действительно правят боги!

У стены храма, чуть в стороне от центрального проёма, в окружении немногочисленной самой доверенной свиты возвышался Халач-Виник – вождь всех. Преисполненный могущества, он сурово глядел вперёд, восседая на своём троне и сжимая в руке древко. Древко это обвивала змея, держащая в пасти круглый золотой диск, символизирующий солнце.

Золотом и топазами-глазами поблёскивал шлем царя, в орнаменты которого тоже были вплетены фигурки змей. Высокий каркас его скрывался за искусно подобранными перьями – этому сочетанию мог бы позавидовать великий комбинатор цветов Дали! Два рукава оперения ниспадали чуть ли не до пола, поражая своим лоском и вариоэффектом.

Таким же красочным было и одеяние вождя: прекрасно расшитые жилет и юбка. Даже ремешки на сандалиях украшены цветастым орнаментом и пёрышками.

Татуировки Халач-Виника имитировали рисунок змеиной кожи, напоминая об одной из ипостаси Кукулькана. Подкожные вкладки на скулах и носу, а также украшения на коже придавали ему необычный и суровый вид.

На руках владыки широким напульсником висело множество браслетов, украшенных драгоценными камнями и мехом животных.

На фоне Халач-Виника менее пышно, но так же многоцветно были одеты сановники. Одежда была такой же нарядной, но без жилетов – их тела покрывали короткие плащи. По их головным уборам Элизабет старалась опознать – кто кого играет.

Например, голова игуаны показывала, что рядом с верховным правителем стоит человек в образе Ицамны – владыки неба. Элизабет приметила и его жену – Ишчель, с лицом наполовину старухи, наполовину молодой девушки.

Шлем бога солнца украшал оскал ягуара. За головой животного высился позолоченный полукруг с расходящимися лучами. Вокруг рта актёра был нарисован круг, издали напоминающий большое кольцо в проколотом носу.

Шлем, напоминающий раскидистое растение агаву, говорил о том, что перед нами бог маиса – на самом деле это не агава, а початок кукурузы в обёртке из листьев. Если Ицамну играл старик, то Юм-Кааш – совсем ещё зелёный юноша.

Актёр, изображающий бога дождя Чака, сжимал в руке украшенный перьями каменный топор. Из шлема этого бородача рогом торчала одна змея; у его жены она торчала в противоположной стороне. Глаза плачущего бога были выделены двумя горизонтальными линиями, от которых вниз отходили по одной вертикальной, что делало его похожим на мима.