Муза художника - [102]

Чего Йон не собирается делать, так это смотреть ей в лицо. Сквозь яркий, слепящий свет Маргарет не может видеть ни его, ни кого-либо другого из зрителей, но он боится узнать, какое у нее сейчас выражение лица, ведь это наверняка одно из тех выражений, которые он видел на ее лице при других обстоятельствах. Чувствуя приближение тошноты, Йон держит взгляд на уровне ее тела. Она запускает руку между ног, сжимая внутреннюю поверхность бедра, медленно ведет ее к пупку, царапая ногтями кожу, и повторяет ласку другой рукой. Меняя руки, Маргарет с каждым разом продвигается все дальше и наращивает скорость под все возрастающие поощрительные возгласы мужчин, сплошной стеной выстроившихся между ней и дверным проемом, где застыл Йон, не способный пошевелиться, чувствующий себя огромным и тяжелым. Когда Маргарет кончиками пальцев начинает ласкать соски чуть грубее, слышен громкий стон. (Это вырвалось у него или у толпы?) В кульминационном такте этого гортанного звука ее колени опускаются. Не в силах отвести глаза, Йон зажимает рот ладонью и тяжело дышит через нос, стараясь унять сокрушительное чувство у себя в груди, не дать ему вырваться наружу.

Кто-то сзади сжимает его руку, прямо над локтем, и произносит:

— Для вас, мой друг, мы всегда можем устроить приватное представление.

Йон чувствует сжимающие руку тиски и слышит триумф в голосе человека, который поймал его за подсматриванием и теперь изрыгает на него свой смех. Не успев подумать, посол с удивительной быстротой выворачивается из хватки. В продолжение своего движения он ударяет Логана согнутой в локте рукой. Тот отлетает к стене, к которой Йон его и припечатывает. Прижимая тощий торс мистера Мура так, что сквозь легкую ткань праздничной рубашки у того проступают ребра, посол испытывает такое ощущение, будто прикасается к панцирю насекомого, прежде чем раздавить его. Придя в себя, он грубо отталкивает противника в сторону, не так сильно, чтобы тот упал на пол, но достаточно, чтобы потерял равновесие. Логан с трудом возвращает себе устойчивость и поднимает руку, ощупывая челюсть; но, даже будучи поверженным, он сохраняет на лице легкую улыбку. Йон отступает, тяжело дыша и держа руки по швам; это отец ненадолго вселился в него. Он разжимает кулаки; его полузакрытые веки подрагивают.

— Жена послала меня узнать, что можно дать Фрейе от зубной боли, — сухо произносит Йон, не глядя на Логана, который осторожно оправляет одежду.

— Наши развлечения здесь уже почти закончились. Мы сможем позаботиться о ней сами через несколько минут.

В расслабленном голосе Логана, который поправляет рубашку и приглаживает волосы с таким видом, будто стоит перед зеркалом, сквозит удовлетворение. Он бодр и почти жизнерадостен. Кажется, стычка с Йоном его возбудила.

Их потасовка прошла незамеченной, так как все взгляды были прикованы к выступлению в соседней комнате. С диссонирующим металлическим звуком громкая пульсация музыки сходит на нет, и Йон смутно замечает, как голые ноги оступаются, но скрытая в тени фигура неуклюже ловит их обладательницу, не давая упасть. Он чувствует себя эмоционально опустошенным. По комнате проносится шквал аплодисментов, долгий и ритмичный, вызывающий на бис, однако безуспешно. В конце концов звуки рассеиваются и стихают; прожектор гаснет, музыка меняется, платформу оттаскивают в сторону, и комната, как бы моргнув несколько раз и стряхнув с себя грезу, возвращается к атмосфере обычной вечеринки. Тут же начинает звучать множество заглушающих друг друга разговоров, несколько громче, чем до того, и руки совершают разнообразные жесты, наполняя стаканы спиртными напитками.

Йон ощущает прикосновение к своему локтю, на этот раз нежное, и видит Тиб. Ее лицо выглядит в тени мертвенно-бледным. Она сгибается пополам, словно собираясь упасть.

— Мне пришлось выпить ваш, вы куда-то подевались, — говорит она еле слышным голосом, так что, возможно, это не совсем точные ее слова. — Меня сейчас стошнит, вы не поможете мне дойти до дамской комнаты? Она наверху.

С пылающим взглядом и тяжестью в груди он берет Тиб за плечо. Когда под слоем одежды его рука нащупывает ее плечевую кость, на Йона накатывает волна отвращения. Он с каменным лицом отводит женщину к широкой лестнице в передней и помогает идти вверх. Опираясь на него, она сопит, издает слабые стонущие звуки и бормочет себе под нос какие-то неразборчивые слова, которые Йон не просит повторить. Добравшись до верхней лестничной площадки, они отыскивают ванную комнату, куда посол и отправляет свою спутницу. Он неподвижно стоит в коридоре под падающим с потолка светом, пока она с жалостным кашлем и характерными звуками извергает содержимое желудка в туалете. Слышится звук льющейся в раковину воды, который вскоре стихает, после чего в двери появляется Тиб. Ее лицо и волосы блестят от влаги. Она вкладывает в руку Йона ключ.

— Моя комната… внизу, и я не думаю, что смогу… открыть… в таком… состоянии, — запинаясь, произносит женщина.

Он опять не уверен, что правильно разобрал все ее слова, но, как это часто с ним бывает, Йон знает, чего от него ждут, и при этом не располагает какой-нибудь достаточно хорошей альтернативой, чтобы поступить в противовес этим ожиданиям. В настоящий момент идея благополучно спровадить свою спутницу в ее комнату и остаться наедине с собой представляется послу избавлением от небольшой части свалившегося на него груза. Следующие несколько минут, которые кажутся ему вечностью, Йон снова сжимает узкое плечо Тиб, помогая ей преодолеть все ступеньки вниз по лестнице, которую совсем недавно они покорили в противоположном направлении. На первом этаже, по-прежнему опираясь на него, женщина увлекает Йона в коридор. Наверное, где-то здесь тоже есть уборная, но раньше он об этом не подумал. Табита останавливается у своей комнаты, и Йон, словно со стороны, наблюдает за тем, как его широкая рука, держащая ключ, уверенно отпирает дверь. Тиб беззвучно шевелит губами, в уголках которых до сих пор видны остатки золотисто-персиковой помады; на этот раз Йон не имеет ни малейшего представления о том, что она говорит, но ее цепкие пальцы, словно подводное течение, тянут его в комнату. Однако он, как неподвижный камень, не поддается и высвобождается из ее рук. Все-таки, оставив Тиб плыть саму по себе и хвататься за дверную ручку в поисках нового средства опоры ему на замену, Йон не успевает полностью от нее отстраниться. В коридоре, оживленно болтая, появляется небольшая шумная компания.