Мутантики - [21]

Трюша, Бормоглотик и Бубнилка едва успели спрятаться, как мимо них на трехколесном велосипеде проехал Собачий Хвост. На шее у него висели женские бусы, а к велосипеду была привязана тележка, на которой лежало несколько отрубленных голов. Но чьи они, в темноте разобрать было трудно.

За Собачьим Хвостом на самокатах ехали карлики из его личной охраны. Они с завистью оглядывались на пылающий поселок, где продолжались грабеж и попойки. Хвост взял телохранителей, потому что опасался за свою жизнь, допуская, что его соперник уже послал кого-нибудь убить его. Сегодня Блюму бы это простилось, потому что все только и говорили о его победе над шестируким великаном. Даже карлики из отряда Собачьего Хвоста, обычно испытывающие неприязнь к Бешеному Блюму, сегодня были восхищены его мужеством.

– Слышал, Блюм победил монстра? Ткнул его копьем в живот, тот и сдох! Это потому, что у него копье заговоренное! – прошептал один из телохранителей Хвоста у него за спиной.

– Да, нашему Хвостишке такого вовек не сделать, – тихо подтвердил другой. – У него даже такой колесницы, как у Блюма, нет, лишь трехколесный велосипед. А уж как выпендривается!

Их начальник сделал вид, что ничего не слышал, хотя все в нем клокотало от злости. Сегодня Блюм – герой, и наверняка слух о его победе уже дошел до королевы. «Если не считать монстра, – завистливо думал Хвост, – ему досталась легкая победа – лобастиков меньше, чем шерстюш, и они не умеют становиться невидимыми».

Молодой вождь остановил велосипед и повернулся к телохранителям:

– Хочу вас предупредить кое о чем. Если Карла узнает, что вы смогли убить только десяток шерстюш, а остальные разбежались, она побросает вас в пруд. Поэтому скажете, что остальные шерстюши сгорели. Все поняли?

Телохранители закивали. Они отлично знали нрав своей королевы и не сомневались, что, узнай она правду, не миновать им пруда.

– Клянемся Злом, мы будем молчать, – твердо обещали они.

– Вот и отлично, а то я приказал бы отрезать вам языки и скормил бы их псам, – процедил сквозь зубы Хвост и поехал по дороге в сторону реактора, где в тронном зале его уже ждала Карла с отчетом об операции.

Когда отряд проехал, маленькие мутантики осторожно вышли из своего укрытия.

– Слышали, о чем они говорили? – радостно спросил Бормоглотик. – Многим шерстюшам удалось убежать!

– Многим, да не всем, – грустно сказала Трюша. – Видел головы? Какие же мерзкие эти карлики! Они совершенно бессердечные!

– Ошибаешься, у каждого из них по два сердца, но, видимо, дело не в них, – печально заметил Бормоглотик.

– Я хочу сходить на свалку и посмотреть, нет ли там моих родителей. Вдруг они попали в беду? Как только я подумаю о том, что их головы могли быть среди… – голос Трюши задрожал.

– Не говори ерунды! Пупырь и Мумуня знали об опасности и были очень осторожны! – решительно сказал ее друг, чтобы рассеять у девушки все сомнения. – А на свалку тебе нельзя – там полно карликов, – и он указал на множество крошечных фигурок, суетившихся вокруг горящих домов.

– Ну и что, что полно. Я стану невидимой! – упрямо проговорила Трюша. – Я уже два дня не становилась невидимой, и у меня есть небольшой запас. Минут на пять, я думаю, хватит. Ждите меня, я скоро вернусь!

Трюша хотела уже бежать на свалку, а Бормоглотик не знал, как ее остановить, и решил идти с ней, чтобы защитить подругу от опасности, как вдруг Бубнилка осторожно дотронулась до ладони девушки. Ее маленькая бледная мордашка с огромными, как у всех лобастиков, ведущих ночной образ жизни, глазами, была очень серьезна.

– Ты ищешь своих родителей? – спросила она. – Их зовут Пупырь и Мумуня? Я знаю, где они.

– Откуда? – Трюша присела рядом с малышкой на корточки. – Как ты можешь это знать, когда ты их никогда не видела?

– Я лишь учусь читать мысли, потому что я еще не совсем выросла, – тихо сказала Бубнилка. – Я могу читать их с близкого расстояния, а иногда с далекого, но только если это очень сильные мысли. Я не знаю, как это объяснить, но порой мысли бывают сильными и отчетливыми, а подчас очень слабыми и смутными. Твои родители попали в капкан, карлик по имени Толстый Грыз схватил их. Я почувствовала это уже давно, но лишь сейчас поняла, что они твои мама и папа, ведь я раньше не знала, как их зовут.

– В какой капкан? – переспросила Трюша, все еще надеясь, что малышка ошибается. – Откуда у нас в лесу капканы?

– Я точно не знаю, – пожала плечиками Бубнилка, – но, кажется, это была ловушка для синерогих оленей. Карлики расставили ее на тропинке, а когда Пупырь пробегал мимо, на него свалилась сеть. Мумуня ждала его на берегу ручья, а потом забеспокоилась, что мужа долго нет, и побежала за ним. Она уже почти распутала Пупыря, но тут на нее тоже упала сеть. Кажется, карлики всегда расставляют ловушки по две, на случай если один олень захочет помочь другому.

– Какой ужас! – Трюша, чтобы не закричать, зажала рот ладонью.

– А потом прибежали красноглазые собаки, и Пупырь с Мумуней стали невидимыми, собаки бегали вокруг и рычали, не понимая, куда они делись, – продолжала девочка, напряженно наморщив лобик и прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Она словно бы складывала единую картину из разрозненной мозаики. – А Пупырь и Мумуня так и лежали, запутанные в сетках, невидимость их кончалась. А когда она уже совсем пропала, появился Толстый Грыз с воинами, прогнал собак и схватил твоих родителей. Вначале хотел их убить, но вспомнил про Большого Паука и про то, что чудовище любит получать свою добычу живой… И Грыз потащил их к реактору…