Происходит в комнате Гатамхан-аги. Сидят Шахрабану-ханум, Шарафниса-ханум и ее кормилица Xанпери. Прошло два часа после заката. Шахрабану-ханум поднимает голову и обращается к Ханпери.
Шахрабану-ханум(нетерпеливо). Что же это, Ханпери? Дервиша все нет?
Ханпери. Не беспокойся, ханум. Сейчас будет.
Открывается дверь, и входит знаменитый колдун Масталишах, нахмуренный и суровый.
Масталишах. Салам-алейкум!
Шахрабану-ханум(поднимая голову). Алейкум-салам, дедушка дервиш! Добро пожаловать! Входи, садись!
Масталишах(садится). Что прикажете, ханум? Всей душой я готов исполнить любое ваше распоряжение.
Шахрабану-ханум. Я побеспокоила тебя по легкому и небольшому делу, дедушка дервиш. Наш Шахбаз совсем отбился от рук. У нас гостит один франк, с которым он решил ехать в Париж и оставить невесту, мою дочь-красавицу — вот она сидит здесь, в слеза и горе. А через двадцать дней должна состояться их свадьба. Сколько Гатамхан-ага и я ни уговаривали, ни просили его, он даже не хочет слушать. Надо сделать что-нибудь такое, чтобы наш Шахбаз не мог уехать в Париж. Пусть мусье Жордан оставит его в покое, не увозит с собой.
Масталишах. Ханум, это вовсе не так легко и просто. Наоборот, это очень трудное дело. Сила моих чар должна обрушиться на Париж, либо на мусье Жордана.
Шахрабану-ханум. Я не поняла, дедушка дервиш. Почему это сила твоих чар должна обрушиться либо на Париж, либо на мусье Жордана?
Масталишах. А как же иначе? Чтобы воздействовать на Шахбаз-бека, я должен буду вселить в него одного из моих джиннов, и джинн выбьет из его головы желание поехать в Париж. Но очень может быть, что Шахбаз-бек испугается джинна, это отразится на его рассудке, он может заболеть или стать калекой, потому что слишком еще молод.
Шахрабану-ханум. Что ты, дедушка дервиш, ради аллаха, не говори таких вещей. Все это для того и делаем, чтобы Шахбаз-бек ни на один день не отлучался и всегда был у нас на глазах. Как же мы можем согласиться, чтобы в него вселился джинн?
Масталишах. Тогда мне придется приказать дивам и ифритам разрушить Париж, перевернуть его вверх тормашками, чтобы Шахбаз-бек отказался от своего желания ехать туда. Или повелеть звезде Меррих обезглавить мусье Жордана, чтобы некому было везти Шахбаз-бека в Париж. Других способов помочь вам нет.
Шахрабанy-ханум. Как же это возможно, дедушка дервиш? Можно ли сделать такое?
Масталишах. Ах, ханум, это мое дело. Как вы можете сомневаться? Разве вы не слышали, что я приказал нескольким бесам сеять постоянно в крепости Шуше вражду и раздоры между моллами сект усули и шейхи, никогда не оставлять их в покое, потому что эти моллы с кафедры мечети открыто призывали народ не верить колдунам и чародеям. Не я ли переселил невиданного интригана и ябедника, дьявола Кейледжана, в тело Ага-Вели-оглы и пустил его в Сальян, жители которого так его боятся, что ни днем, ни ночью не могут спокойно жить и спать в своих домах. И это еще я недостаточно отомстил сальянцам, ведь они в прошлом году не допустили меня в Сальян, прогнали, заявив, что их город — обитатель благочестивых, а я дервиш и колдун, не смею ступить туда ногой. О каких еще моих делах вам поведать? Одиннадцать лет назад я прибыл на берег Аракса, чтобы проехать через Нахичеванский и Шарурский участки в Эривань. Жители обоих этих участков стали мне мешать, не пропустим, мол, тебя на эту землю, у тебя нет пропуска, а закон запрещает пропускать на эту сторону неизвестных людей без соответствующего разрешения. Сами они, мошенники, знают переправы и постоянно перевозят туда и обратно контрабандистов без всяких документов. Сколько я ни просил, ни умолял — не послушали. Я пошел вниз по реке, потом вверх, — нигде нельзя переправиться. Тут я вышел из терпения и приказал джиннам и ифритам сровнять с землей все дома Нахичеванского и Шарурского участков. Тут раздался такой удар, что треснула и обрушилась часть горы Арарат, похоронив деревню Акур. Несчастные невинные армяне, жители этой деревни, погибли, пострадав из-за своих злых соседей. А Мирав разве не разрушится, если я ему повелю: "Разрушься!"? А разве не остановится Аракс, если я прикажу ему остановиться?
Шахрабану-ханум(удивленно подносит руку к губам). Упаси, аллах, от такой беды.
Масталишах. Ночь проходит, ханум. Медлить нельзя. Скажите, когда собирается ехать мусье Жордан?
Шахрабану-ханум. Через десять дней.
Масталишах. Очень хорошо! Сейчас я на ваших глазах, ханум, построю «Париж» и тут же разрушу его. А дивам и ифритам прикажу в ту же самую минуту разрушить настоящий Париж и в течение десяти дней известить об этом мусье Жордана, чтобы тот отказался от своего намерения увезти Шахбаз-бека. А то возьму большого петуха, назову его мусье Жорданом, тут же отрублю ему голову. А планете Меррих прикажу за десять дней точно так же отрубить голову подлинному мусье Жордану, чтобы Шахбаз-бека спасти от него. Скажите же, что вам угодно: разрушить Париж или отрубить голову мусье Жор-дану?
