Мур-ключение в Париже! - [4]

Берлиоз сел и стал лапами по полу отстукивать ритм. А Мари принялась петь:

Если от печалей дыбом встала шерсть

И важно знать, что рядом кто-то есть

Тулуз вздохнул, но присоединился к продолжению:

Ты позови, как только попадёшь в беду

Я обещаю, что тебя найду!

К тому моменту, когда они закончили песню, Пьер уже перестал плакать. Он подбежал к котятам и похлопал Берлиоза лапкой по голове.

– Спасибо, ребята, – сказал он, также похлопав Мари и Берлиоза. – Это то, что мне было нужно. Придёте ещё проведать меня?

– О, непременно, – ответила Мари. – Мы всё время ходим в парк с... – Тут она замерла на полуслове и обернулась к братьям. Все они испуганно переглянулись, поняв друг друга без слов, и воскликнули:

– Мама!

– Мне очень жаль, Пьер, – обратился Берлиоз к бульдогу, – наша мама, приёмный отец и хозяйка сейчас в парке, готовят пикник. Если они поймут, что нас нет поблизости...

– Они решат, что нас похитили! Снова! – закончила за него Мари. – Надо бежать, но мы обязательно скоро вернёмся!

И котята поспешно бросились к маленькой дверце выхода, налетая друг на друга и толкаясь. Вторую проделку за день мама им точно не спустит.

Глава 3

Мари, Тулуз и Берлиоз делили одну кошачью лежанку в спальне Мадам. В ней были мягкие одеяла, шёлковые подушки и лёгкий балдахин. Когда котята не хотели спать, они играли, притворяясь, что их лежанка – это неприступный форт. Но только не в этот вечер. Тулуз не мог удержать зевок, и, глядя на него, Берлиоз тоже широко разинул зубастую пасть. От этого вида даже Мари сладко прикрыла рот лапкой.

– Дорогие мои, я смотрю, сегодняшнее приключение совсем вас утомило, – с любовью промурлыкала Герцогиня. Она ласково взяла Тулуза за шкирку и опустила под одеяло.

– Мне всегда было любопытно, что же случилось с кафе «Для хвостатых и полосатых», – заметил О’Мэлли, подталкивая Берлиоза носом на его место между Тулузом и Мари. – Однажды я там обедал, но это заведение оказалось для меня слишком изысканным. Не в моём вкусе, знаете ли. Но многие мои товарищи обожали их суп из сардин и частенько туда наведывались.

Мари вздохнула.

– Вот бы увидеть, как там всё было тогда...

Герцогиня подтянула зубами одеяло повыше, накрыв котят до подбородков.

– Спокойной ночи, мои милые. Сладких снов.

Кошка поцеловала каждого малыша в лоб. О’Мэлли подмигнул котятам с самым своим хитрым видом, и они с Герцогиней вышли из комнаты, оставив дверь чуть приоткрытой, потому что Берлиоз боялся темноты.

Герцогиня была права – котята сильно вымотались. Не прошло и пары минут, как все трое уснули, тихонько мурлыча, а в случае Тулуза – храпя.

Усы Мари задрожали – ей начал сниться интересный сон. В нём кафе «Для хвостатых и полосатых» было не забытым всеми пыльным рестораном, а оживлённым магазином, где продавались торты и пирожные, – кондитерской! И в ней было полным-полно посетителей-животных. Там был Рокфор – мышонок наслаждался тарталеткой с лесными орехами. Фру-Фру – кобыла Мадам – каким-то образом пристроилась за столиком в углу в своей фирменной шляпе с цветами. Она с аппетитом уплетала вкуснейший яблочный штрудель.

Мари в этом сне была главной на кухне. С поварским колпаком на голове она месила тесто для кошачьих круассанов – совсем как её друг Луи.

– Вкуснятина с пылу с жару! – сквозь сон пробормотала она.

На другом конце лежанки Тулузу снился свой чудесный сон. В нём старый ресторан превратился в картинную галерею! Пейзажи и портреты, нарисованные Тулузом и другими животными из окрестностей, висели повсюду на белых стенах. Звери всех видов и размеров прохаживались по галерее, восхищаясь произведениями искусства.

Между Мари и Тулузом сопел Берлиоз. Он подёргивал хвостиком: бамц-бамц-бамц – хвост отбивал ритм песни, которую Берлиоз исполнял во сне, где он превратил старое кафе в джаз-клуб! Его лапы (и задние, и передние) танцевали по клавишам пианино, а остальные коты из Клуба уличных хвостов расположились вокруг с другими инструментами и играли вместе с ним. Берлиоз начал петь.

Во сне маленькому чёрному котёнку все хлопали и подпевали его песне. Он был настоящей звездой джазового клуба, и целая толпа собралась там, чтобы его послушать. Берлиоз запел ещё громче... Вот только беда была в том, что пел он и во сне, и наяву. От его вокальных пассажей Тулуз подскочил как ужаленный.

– О-о-о, ну вот, – расстроенно протянул рыжий котёнок и толкнул братца в бок. – Эй, ты мяукаешь во сне! Разбудил меня посреди такого замечательного сна.

Берлиоз открыл глаза.

– Мне тоже снился не сон, а песня, – зевнул он. – В нём я превратил старое кафе в джаз-клуб.

– Джаз-клуб? – повторил Тулуз. – Что за ерунда, оно просто создано для искусства. Для живописи, например.

– Но мне нужно место для выступлений, – возразил Берлиоз.

– А где я буду показывать свои картины? – насупился Тулуз.

Берлиоз знал только один способ убедить брата в своей правоте. Он набросился на него, и котята стали кататься по лежанке, борясь и кусаясь.

– Живопись!

– Нет, музыка!

– Нет, живопись!

Тулуз оттолкнул брата и хотел прыгнуть на него, но промахнулся и приземлился прямо на сладко посапывающую Мари.

– Ай! – воскликнула кошечка, протирая глаза. – Что случилось?