Муки любви - [5]

Теперь, в тридцать два года, он был владельцем… ну, пусть совладельцем прибыльного предприятия, и ему было неприятно, что на него смотрит свысока этот пронырливый, самовлюбленный ублюдок.

Так зачем все эти мытарства?

Впрочем, Джек знал, зачем. Ради дочерей… Ради того, чтобы провести с ними целых четыре дня. Пусть даже придется глазеть на то, как их мама любезничает со своим женихом.

Если бы не приглашение Тани, то Джек коротал бы День благодарения в одиночестве дома, запивая сэндвич с индейкой бутылочкой пива.

— Какого черта ты там щуришься, Вулф?

Пит Стэнтон уселся в мягкое кресло и придвинул к себе поближе массивную хрустальную пепельницу, стоявшую на журнальном столике.

— Я думал о пиве.

— Гм, — хмыкнул Пит, сдвинув густые с проседью брови и переложив сигару из одного уголка рта в другой.

Джек взял в руки маленькую пепельницу, приблизился к камину и прислонился плечом к прохладной каменной кладке. Пошарив в кармане джинсов, он извлек оттуда крохотный целлофановый пакетик с семечками подсолнуха — увлечение последних семи лет, с тех пор, как он бросил курить. Меньше удовольствия, зато для здоровья полезнее. Когда родилась Мари и Джек впервые заглянул в ее чудесные голубые глазки, он всем сердцем возжелал дожить до появления на белый свет своих внуков.

Осведомленность Джека в деле пивоварения — в истории пива, в бесконечном разнообразии его сортов — заслуживала уважения. И это только еще больше раздражало Пита. Он нажил миллионы на продаже настольной игры «Убийца-победитель», конечная цель которой сводилась не к тому, чтобы раскрыть убийство, а к тому, чтобы его совершить. Зато в пиве Пит разбирался ненамного лучше, чем в табаке. И мог бодро поглощать слабенький, бледный, шипучий лагер, который был единственным доступным сортом пива в Америке вплоть до недавней революции в пивоварении. Кевин называл это пиво пойлом.

Пит скалил в глупой усмешке зубы, но в его глазах мерцало любопытство.

— Ты притащил что-то более или менее стоящее из своего сказочно красочного пивного бара?

Джек бросил оценивающий взгляд на черно-белое подсолнечное семечко, слегка подсоленное, поднес его ко рту и разгрыз, радуясь знакомому вкусу — солоновато-сладковатому. Потом аккуратно сложил шелуху в пепельницу.

— Бросай прямо на пол, — сказал Пит. — Таня потом подметет.

— Она и так загружена с обедом.

— Таня никогда не бывает загружена по-настоящему, у нее слишком много свободного времени. Вот поэтому-то бабы и попадают в беду. Ты не находишь?

Джек застыл с поднесенным ко рту семечком — под холодным пронизывающим взглядом Пита. И почувствовал, что необходимо перевести разговор в более безопасное русло.

— Я привез три ящика пива, примерно с дюжину разных сортов.

— Гм.

— Там есть бутылка прекрасного темного рождественского эля — идет просто на ура с парной говядиной или с жарким, запеченным в горшочке. И бутылка-другая пенного портера. Ты любишь крепкий портер?

— Ни разу не пробовал. У него цвет грязи и запах жженой глины.

— Тебе он придется по вкусу. Ты можешь смешать портер с лагером, тогда у него будет черно-коричневый оттенок, но мне портер нравится без всяких добавок, особенно с…

— Твое пойло уже охладилось? — перебил его Пит.

— Еще нет.

— Очень плохо. — Пит вскочил с кресла и прямиком прошествовал в кладовую за пивом. Джек не стал напоминать ему, что нет еще и полудня.

— Посмотри на Дейзи, папа!

Джек поднял глаза на второй этаж, где за перилами стояла, между старших сестер, малышка Дейзи, осторожно касаясь кончиками пальцев своей новой прически. Золотистые кудри девчушки были уложены и закреплены на макушке пластиковой заколкой в форме медвежонка. А на плечи спускались две косички разной длины. Малышка выглядела нелепо.

— У тебя прекрасный вид, солнышко, сказал Джек. — Такая же красавица, как мама.

— Я такая же класавица, как мама! — засмеялась Дейзи, не выговаривавшая букву «р».

— Папа, можно мы тебя причешем? — взмолилась Мари.

— Мы сделаем тебе хвостик, — предложила Нора. — Маленький-маленький. У тебя теперь так много волос.

— Два хвостика! — воскликнула Дейзи. — Как у меня.

— Э… я должен пойти и… помочь дяде Питу. — Джек попятился к двери. — Мама на кухне. Спорим, она ждет не дождется помощниц, чтобы приготовить праздничный ужин?

Все три крохи взвизгнули от радости и кинулись вниз по лестнице. Мари и Дейзи убежали на кухню, а Нора повернула назад. Средняя дочь Джека была чутким ребенком, умеющим размышлять всерьез. В пять лет она уже донимала родителей пытливыми вопросами о смерти, справедливости и морали.

— Что случилось, заинька? — спросил Джек, опустившись перед дочерью на корточки.

Малышка сделала к нему нерешительный шажок.

— Мистер Кент станет нашим новым папой.

Сердце Джека бешено заколотилось в груди.

— Это сказала тебе мама?

— Не-а. Мистер Кент. Это правда, пап? Я не хочу! Не хочу, чтоб ты перестал быть моим папой.

Девочка прикусила дрожащую нижнюю губку. Джек распахнул руки, и малышка бросилась в его объятия. Пусть почувствует, как беззаветно он ее любит.

— Я всегда буду твоим папой, — прошептал Джек. — Всегда. Ничто и никогда не может этого изменить. Веришь мне?