Муха, или Шведский брак по-русски - [5]
— Батюшки, это что такое? — остановилась Люба.
Но Валя схватила её за руку и потащила в сторону:
— Скорей, скорей, а то нас сейчас либо водой обольют, либо другую пакость устроят. И взятки с них будут гладки!
Ряженые остановились возле одного из домов, стали шуметь, свистеть, раскачивать запертые ворота.
Люба с Валей оказались на другой стороне улицы.
— Да что происходит-то?
— Это «куры», — сказала Люба.
— Куры?
— Так у нас третий день свадьбы называется — куры. Когда гостям есть уже нечего, а выпивка осталась. Во дворах кур ловят на котёл, и вообще, гребут что ни попадя — за пару рюмочек для хозяев и приглашение.
— Ко всем, что ли, без разбору ломятся? — поразилась Люба.
— Считается, что только к родне жениха и невесты. Но могут «наказать» и тех гостей, которые не досидели до конца свадьбы. Или случайных встречных, таких, вот, дурочек, как мы с тобой.
Ряженые уже раскрыли настежь ворота, ввалились во двор, кто-то полез в курятник, кто-то выводил из дома под руки «провинившихся» хозяина с хозяйкой («провинившиеся», правда, сами покатывались со смеху). Их уложили на две двухколёсные тачки, сделали им «операцию» — разбили над ними молотком старый ржавый чугунок — и давай катать в развод кругами по двору, выделывая «восьмерки», как фигуристы парного катания, изображающие встречу и разлуку. Хозяйка истошно вопила со своей тачки.
Подруги, скривив в усмешке рты, наблюдали за этим действом — экзотическим для Любы и привычным для Вали. Глядь — а ряженые уже и к ним направились.
— Всё, прощай колбаса, — сказала Валя. Из её сумки торчала палка варёнки. — Убегать — ещё хуже, догонят и уж точно грязью измажут.
Ряженые быстро обступили подруг. Страшненький, пучеглазенький гармонист в вывернутой наизнанку шубе, притоптывая и растягивая гармонь, выдал частушку:
Люба в лёгком ужасе закрыла рукой рот. Такого «художественной самодеятельности» она не ожидала.
- Бесстыдник ты, Федька, — беззлобно покачала головой Валя. — Сам сочинил? Из личного опыта?
— Ну! Моя новая произведения. Её у нас ишо не все слыхали.
— А если жёнке расскажу?
— Не-а, не расскажешь! Не посмеешь. Отдай колбасу, не то ишо не то спою.
Он развернул гармошку:
— На! — Валя быстро бросила колбасу в сторону гармониста. Её на лету весело подхватил один из его ряженых «помощников». — Проваливайте!
Ряженые с достоинством склонили головы — в знак благодарности — и тут же развернулись. Валя с Любой их больше не интересовали.
— И много тут таких поэтов-песенников? — спросила Люба. — С личным опытом?
— Ой, не воспринимай серьёзно. Всё ж понарошке.
— Ага, понарошке! — почему- то не поверила Люба.
— Это наше шведянское народное творчество, — продолжала Валя.- Ну, немножко некультурное, это да. Народ оттягивается, шалит слегка. Давай простим их, неотёсанных, а? Нашему шведянскому населению без придури жить скучно будет.
— Давай, — согласилась Люба.
Подруги подошли к зданию поселкового медпункта, у которого, держась одной рукой за ухо, их поджидал щупленький, небольшого роста, мужичок.
— Здрасьте, — сказал он, морщась.
Валя покачала головой:
— Вот как, Тимофей, тебя достало, даже в перерыв прибегаешь. Сам виноват, тянул до последнего. Что за народ!
— Да я кругом виноват, — почему-то обречённо махнул свободной рукой Тимофей.
Открыли запертую дверь, зашли.
— Сегодня Вам укол и электрофорез, — сказала Люба Тимофею.
— В кабинку и на кушетку! — скомандовала Валя. — Сейчас со шприцем приду.
Обе они облачились в белые медицинские халаты и подошли к раковине. Открыли кран с водой.
— Это ж его жена была, — сообщила Валя, намыливая руки.
— Кто? — Люба взяла мыло у Вали, стала тоже мыть руки.
— Да Катька. Которая на мотоцикле.
— А-а…
— А про колбасу маме не рассказывай. А то схватится за голову.
— Ладно, — пообещала Люба. — Хорошая она у тебя. Я иногда к вам зайду — а тебя нет. Так я с нею беседую, даже секретами делюсь. И её послушать, знаешь, очень интересно бывает.
… Валя, сделав укол, пациенту, направила ему на ухо аппарат для прогревания и вышла из кабинки.
В кабинете Люба расставила на столе две чашки, вазу с печеньем.
— Почаёвничать успеем? — спросила.
Валя подвинула будильник на окне, посмотрела на циферблат.
— Успеем.
Стали пить чай. Валя вернулась к прежнему разговору:
— Мама, между прочим — я тебе не говорила? — рассказы, истории всякие сочиняет.
— Нет, не говорила. А про что?
— Да как сказать… Она говорит — всякое в жизни бывает. Нету, мол, ничего такого, чего бы взаправду не могло произойти. Ну и описывает. Но я думаю, больше выдумывает. Я тебе дам её тетрадку, захочешь — почитаешь.
— Хорошо. Хотя… я могла бы, пожалуй, туда ещё одну историю добавить.
Сказала это Люба и погрустнела. Отставила чашку, к окну отвернулась.
— Какую, Люба? Да что с тобою?
— Мы ведь почему сюда переехали? Утащила я Василия из города — подальше от его любовниц. Продавщицы, буфетчицы, парикмахерши…
— Да ты что! — поразилась Валя.
— Да… Как только узнала, что перевести его сюда на работу можно, так сразу же. Не он принимал решение, а я. Просто поставила вопрос ребром. В поликлинике должность зама оставила. Но это не главное, конечно…
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.