Муха, или Шведский брак по-русски - [7]

— Друзья мои! Сами того не осознавая, все мы, четверо, переживаем сейчас прекраснейшую пору. Прекраснейшую! Дети уже выросли, внуков ещё нет. А? Каково? Я бы даже назвал эту пору… пикантной. Да, пикантной! Сил ещё полно, здоровья хватает, энергии через край, жизни впереди ещё много… а может и не так много… Разве не пришла заслуженная пора человеку заняться, наконец, самим собой? Мы зрелые, сорокалетние — с гаком — люди! Личности наши состоялись! И что бы мы ни сделали, какое бы коленце ни выкинули, нас уже не испортить, не сломать, не разложить. Мы ведь не подростки, а все остальные — не педагогический совет. Так на кого мы должны оглядываться? И почему в нашем обществе такие перекосы? Пьяница под забором валяется — это, конечно, плохо, но вписывается в нашу норму жизни. А вот если что-то такое, другое, эдакое — ах, ах, да как же можно, это же аморально! Да оглянитесь вокруг! Жизнь сама как бы протягивает нам столько возможностей и бессловесно как бы говорит нам: берите, пользуйтесь, наслаждайтесь, пока я вам это позволяю! Пока позволяю, обратите внимание! Так почему же люди редко понимают и ценят то, что им дано сейчас, именно сейчас, а не потом, когда в груди хрип, а в спине скрип?

… Пока Вася с Петей находились в кустах (ушли «до ветру»), Валя, впечатлённая речью Василия, сказала Любе:

— Как красиво говорил Василий!.. Только я не всё поняла.

— А я тебе переведу, — ответила Люба. И в её интонации одновременно сквозили недовольство и ирония в адрес Васи. — По-русски это означает: пока прыгается, надо прыгать.

— Так он опять про своё? — ахнула Валя.

— Что-то вроде того. Только какими-то кругами, будто к чему-то подбирается. Тут ещё разбираться надо… Но ты знаешь что?

— Что?

— Всё-таки хорошо, что они с Петей сдружились. Хоть ты и назвала своего Петю ведомым, но в нём какая-то обстоятельность есть, серьёзность. Я, наверное, тогда была не права, когда огульно обвиняла всех мужиков подряд. Всё-таки твой Петя вызывает доверие. Он ведь, мне кажется, где попало шляться не будет?

— Не будет, — подтвердила Валя.

— Тогда давай эту их дружбу ненавязчиво, незаметно для них поддерживать. Если Василий всё время будет рядом с Петром, то, возможно, твой Петр окажет на моего Василия своё положительное влияние.

— Давай, — согласилась Валя. — И не только чтобы рядом, но и как можно больше у нас на виду. Вон, там, шахматы, шашки, футбол по телевизору, что ещё?

— Политика, газеты, журналы, какое-то совместное занятие.

— Тогда пусть что-нибудь вместе по хозяйству мастерят. Хоть лобзиком зверюшек выпиливают! Но чтобы всё время заняты были. Под нашим присмотром.

— Но здесь важно не переборщить, давать им, так сказать, глоток свежего воздуха. Иногда можно и на рыбалку, но ненадолго.

— Ага, давай, давай.

Вася с Петей ловили рыбу на диком озере. Тишина, покой, красота. Правда, клевало неважно.

— Сегодня в природе что-то не то, — сказал Петя. — На две сковороды вряд ли хватит.

— Значит, устроим одну большую общую, — со смешком ответил Василий. — На один вечер общее хозяйство заведём, а? Не против?

Петя охотно согласился:

— Давай. А у кого: у вас или у нас?

— Не принципиально. Давай у нас. Любаша рыбу классно готовит. А Валя ей поможет…

Василий помедлил и продолжил:

— Тебе моя Люба нравится?

Петя не ожидал такого вопроса.

— Ну… Симпатичная… да… А почему ты спросил?

— Сейчас поймёшь. Про шведский брак слыхал?

— Что-то такое слыхал… Это когда общее хозяйство ведут, как мы, вот, вместе рыбу жарят… только не один раз, а…

— Пункт про общее хозяйство в наших условиях не главный. Его вообще можно опустить.

— А какой главный?

— Представь, что мы с тобою два шведа. Я к тебе прихожу и говорю: «Питер, предстоящей ночью моя Любхен в твоём распоряжении».

Петька оторопел:

— Ого! Интересно. А ты где будешь?

— Как где? У твоей Вальхен.

Петя вскочил:

— Да ты что?!

Возмущенно стал ходить вдоль берега. Негодующе зыркнул глазами на Василия. Василий пожал плечами:

— Ну и не надо. Сам себя лишаешь приключений.

…Петя сидел, призадумавшись, на пригорке. Внизу, на берегу, Василий смотрел на неподвижный поплавок. Петя повёл глазами над гладью озера и вдруг перед его взором возникла Васина Люба. В пеньюаре. Красивая, манящая, она махнула обнажёнными руками, как белая лебедь крылами, и исчезла.

Поплавок на водной глади неожиданно ушёл под воду.

…Потом сетчатая авоська с трепыхающейся ещё рыбой висела на сучке. Удилища молча ждали, прислонившись к стволу. Вася с Петей стояли в кустах рядышком, в метре-полутора друг от друга, и дружно осуществляли процесс избавления от ненужной жидкости в организме.

Петя осторожно повернул голову в сторону Васи и сначала посмотрел на Васино лицо. Устремив взгляд куда-то вдаль, Вася блаженно витал в облаках. Тогда Петя робко перевёл взгляд вниз, где правая Васина рука уже энергично что-то там стряхивала, впрочем, понятно что. Тогда Петя посмотрел вниз уже на свою правую руку, приступившую к тому же действию, снова быстро взглянул в сторону Васи, потом снова к себе… И кажется, остался доволен. Его едва заметную довольную улыбку можно было истолковать так: ну что ж, если что, в грязь лицом не ударю.