Мудрость Салли - [45]

Когда он впервые пришел ко мне со своей довольно странной просьбой, я засомневалась. И спросила, почему бы ему не пойти в библиотеку. Он ответил, что ему нужно более уютное и домашнее место и ненавязчивая компания. Он не просит общения, лишь физического присутствия. Я спросила, почему он выбрал меня, и он ответил, что моя профессия – помогать людям проживать жизни наилучшим образом. А этот час в неделю именно затем ему и нужен. Это его отдушина. Помогает избавиться от стресса и напряжения и позволяет проживать выбранную жизнь без выгорания. Я более чем счастлива предоставлять ему такую услугу, тем более, она, можно сказать, взаимна. Иногда, пока он читает, я наблюдаю, как медленно расслабляется красивое лицо. Лоб разглаживается, в уголках глаз проступают маленькие морщинки, на лице медленно проступает улыбка. Иногда он ловит меня за подглядыванием, улыбается и возвращается к чтению. После сеанса он всегда выглядит гораздо моложе, становится похож на мальчика, который впервые читает про глупенького мишку.

Когда час подходит к концу, мистер Джон Паддингтон смотрит на часы и неохотно закрывает книгу. Осторожно убирает ее в чемодан и выбирается из теплых объятий мягкого дивана. Надевает куртку, молча берет мою руку и целует, с нежностью и благодарностью. А потом он уходит. Каждый раз одно и то же. Он – мой любимый клиент.

36

Владелец магазина подержанных книг – очень добрый человек. Либо считает, что я сумасшедшая, и в общении со мной спасет только юмор. Когда я вручила ему утром два пакета с книгами о смерти, он сделал вид, будто это самое нормальное поведение на свете. Я освобождаю место для жизни, и избавляюсь от книг о смерти. Некоторые из них я покупала в его же магазине. Но одну не смог достать даже он. «Правило и упражнения святой смерти» епископа Джереми Тейлора (впервые опубликована в 1651) была, вероятно, самой первой книгой с инструкциями. Сегодня мы можем купить книгу практически о любом деле. Только назовите и узнаете, что где-то кто-то уже написал об этом. Но в 1651 году можно было купить книгу, в которой учили, как правильно умирать, – вернее, как надлежит умирать. Епископ Тейлор был своего рода Леди Трубридж по вопросам смерти. Его книга стала единственной представительницей литературного жанра, известного как ars moriendi – искусство умирания.

В те времена внезапная гибель считалась неудачей для усопшего по очень многим причинам. К смерти готовились очень серьезно, и затянувшаяся кончина была крайне предпочтительна, потому что она давала время для всех необходимых приготовлений. На смертном ложе не было места для лентяев, оказавшемуся там человеку полагалось молиться, каяться во грехах, одаривать друзей и родных мудрыми советами, позировать для последнего портрета и молвить теплые слова прощания. Разумеется, в наши дни, скорее всего, для этих целей можно приобрести предсмертный мобильный планировщик. Он подготовит для распечатки слова прощания и мудрые советы для друзей и родных на красиво оформленном траурном фоне, поможет организовать покупку последнего наряда, выложить в социальные сети последнее селфи и отправить покаянные молитвы на электронную почту богу по вашему выбору. Вам останется лишь появиться в последний день в сногсшибательном виде и умереть достойно.

Ко входу на мое кладбище ведет крутая дорога – в гололед она становится потенциальной угрозой для водителей катафалков, хотя ее не так просто преодолеть и в солнечную погоду, как сегодня. Кованые железные ворота возвышаются возле красного кирпичного домика привратника, и на каменной арке высечено, что кладбище было открыто в 1855 году. Когда я прохожу в прохладной тени арки, мои шаги гулким эхом отдаются в тишине. Кладбище было построено спустя два века после выхода книги епископа Тейлора, но похороненные здесь люди Викторианской эпохи все равно прислушивались к ее рекомендациям по предсмертному этикету, и я надеюсь вместить всю эту увлекательную информацию в свою экскурсию. Я говорила с человеком, ответственным за организацию туров. Бренда Смайли – председатель Генерального комитета друзей кладбища. У нее вечно угрюмое лицо, и она носит вельветовые брюки, вощеную куртку и вечно хмурый вид. Она была не слишком счастлива, когда я предложила свои услуги. Она объяснила мне, что на место экскурсовода очень много желающих, и эту святую (мой сарказм, не ее) обязанность вверяют обычно лишь тем, кто успел заслужить доверие, собирая мусор и вырывая сорняки. Один из других членов комитета сказал мне, что им остро необходимы экскурсоводы, но никто не хочет связываться с Брендой. Посмотрим. Ей меня не напугать.

Солнце греет мне спину, и я стою, раздумывая, куда податься. Вспоминаю, как Салли спала в траве, – интересно, я увижу ее сегодня? Надеюсь, что да. В тот день меня так впечатлило ее простое умение быть счастливой, что я купила и повесила в кабинете репродукцию «Офелии» Милле в качестве напоминания. Настоящей моделью для «Офелии» была юная Элизабет Сиддал, Милле попросил ее позировать в ванне с водой в своей студии, переделанной из теплицы. Воду подогревали масляные лампы и свечи, поставленные под ванну, но не слишком эффективно. Мистер Милле, необремененный в те времена требованиями по охране здоровья и безопасности рабочих, продолжал работать изо дня в день, даже зимой, не обращая внимания, что мурашки мисс Сиддал уже покрылись мурашками и она обрела пугающий синеватый оттенок. Однажды лампы и свечи погасли, а Милле, увлеченный работой, этого не заметил. Мисс Сиддал, в своем стоическом профессионализме (а может, у нее просто смерзлись губы), не жаловалась. Неудивительно, что в конце концов она подхватила пневмонию, и ее отец успешно отсудил у Милле пятьдесят фунтов. В результате она страдала от слабого здоровья всю жизнь и умерла всего в тридцать два года. Историки объясняют ее кончину разными причинами, в том числе модным тогда увлечением опием. Но некоторые утверждают, что она страдала от туберкулеза, и в таком случае точно не обошлось без мистера Милле и его ванны в теплице. Туберкулез был идеальным рецептом, чтобы провести на смертном одре долгое время, и тогда можно сказать, что мистер Милле отплатил своей модели за преданность, дав ей возможность умереть «хорошей смертью». Хотя сомневаюсь, что она придерживалась тех же взглядов.