Мрачные тайны - [67]

— На теле Лив было много ДНК, но сложно определить, кому они принадлежат, — слишком много крови. Отпечатки и слюна могут затеряться в большом количестве крови.

Эллен мучительно сглотнула, пытаясь отогнать образы, нарисовавшиеся в мозгу.

— Тьфу, черт!

— Да уж.

Некоторое время обе сидели молча, разглядывая людей, идущих мимо по пешеходной набережной.

Внезапно Карола приложила руку к груди и наклонилась вперед.

— С тобой все в порядке?

— Сердце колотится и болит.

Лицо у нее побелело.

— Может быть, у тебя паническая атака? — предположила Эллен. — Со мной такое случается. Постарайся расслабиться. Это не опасно.

Карола застонала.

— Постарайся дышать спокойно, — сочувственно произнесла Эллен.

Карола несколько раз глубоко вздохнула и выпрямилась.

— Ох, как неприятно.

— Знаю.

И снова они сидели молча. Карола пыталась ритмично дышать. Эллен гладила ее по спине.

— Теперь мне немного лучше. Поговори со мной.

— О чем?

— О чем угодно.

— Как там Уве?

Это было первое, что ей пришло в голову.

— Не понимаю, как вы с ним взаимодействовали. Когда он передал мне это дело, признаюсь, я была от тебя не в восторге. Неужели ты не могла найти себе источник получше, чем Уве?

— Я так рада, что нашла тебя. С тобой куда приятнее иметь дело.

Эти слова она произнесла совершенно искренне.

Александра, 20:15

Александра лежала на покрывале, уставившись в потолок. Где-то на заднем плане негромко гудел кондиционер. В руке она держала бумаги по поводу Беа, составленные в полиции и в школе. Она прочла лишь отдельные слова — травля, вандализм. Слова, которые никак не должны ассоциироваться с ее дочерью. Уронив бумаги на покрывало рядом с собой, она продолжала смотреть в потолок. Беа стала другим человеком, с которым ей не хотелось знаться. Казалось, она больше не принадлежит к их семье. Александра чувствовала, что всегда боролась за дочь, — однако этого оказалось недостаточно.

Беа все дольше спала по утрам и все реже приходила домой ночевать. Не раз уже Александра оставляла спящую Марту одну и в отчаянии кружила на машине, прочесывая местность в поисках дочери. А Патрика не было рядом.

Она свернулась в позе зародыша. Что может быть страшнее — дойти до такого состояния, когда понимаешь, что боишься собственной дочери и того, что она может натворить, — в этом она не хотела признаваться даже себе самой. Тем не менее, именно это с ней и произошло.

Сколько раз она пыталась разобраться в себе, но всегда приходила к одному и тому же — что ей мучительно стыдно, за все.

Мысли потекли дальше. Чем заняты сейчас Ханна и Патрик? Как он прикасается к ней? Что они говорят друг другу? Хотя ее все это мучило, фантазия разыгралась, и перед глазами вставали сцены, от которых ей становилось плохо. В скором времени Ханна переедет к ним в дом, потому что оставаться в Стентуне небезопасно.

Она зажмурилась.

И что, Патрик будет спать с ними по очереди? Поцелует ее в щечку, сказав «спокойной ночи», а потом залезет в постель к Ханне? Одна мысль о том, что она будет слышать их за стенкой, пронзала ее как нож, и Александра изо всех сил постаралась отогнать от себя эти картины.

Вообще-то она знала, как все будет, еще когда они обручились, хотя Патрик тогда утверждал, что никогда добровольно не выбрал бы такую семью, как его собственная.

О Бусэнгенах всегда ходили легенды. Не только потому, что усадьба их была так прекрасна и ходили слухи, что там водятся привидения, — но еще и потому, что в ней проживало так много родственников, связанных прочными семейными узами.

Приехав в Швецию, она вскоре влюбилась в Патрика. Однако она оказалась не единственной. Он был на два года старше нее и считался самым красивым парнем в Карлстаде. О нем шептались в коридорах, на стенках в туалетах писали его имя и рисовали рядом сердечки. Но для Александры он оставался недосягаем. Не больше шансов, чем стать подругой Ричарда Гира. У нее было не так много идолов, в которых она была влюблена. Мечтала она только о Патрике.

В школе он несколько лет встречался с Линдой. Это была крутая девушка с большой грудью и джемпером выше пупа. Когда теперь Александра думала о ней, то замечала сходство с Ханной.

В подростковые годы Александра много тренировалась, занималась легкой атлетикой и семиборьем. На вечеринки не ходила, друзей у нее почти не было. До сих пор ей больно вспоминать детство и подростковые годы. Она всегда была такая тощая. Задним числом она поняла, что, вероятно, страдала анорексией.

На дне рождения у одного из тренеров по легкой атлетике, который оказался двоюродным братом Патрика, они и познакомились. День рождения отмечался в помещении Карлстадского спортивного клуба. Когда она пришла, Патрик сидел на скамейке, попивая пиво. Он позвал ее и пригласил сесть рядом с ним. Это был самый счастливый миг в ее жизни.

Патрик сказал, что она — поздний цветок. Из тех, кого никто не замечает, пока такие, как Линда, не отцвели.

Они начали встречаться. Каждый день ей хотелось ущипнуть себя. Она не могла поверить, что в нее влюбился сам Патрик Бусэнген.

Когда она впервые услышала, что его папа «женат» на нескольких женщинах и что все его многочисленные двоюродные братья и сестры на самом деле его родственники по крови, она уже настолько потеряла голову, что не придала этому значения. Это было незаконно, и она связывала это с чем-то религиозным, но Патрик объяснил ей, что к религии нравы его семьи не имеют никакого отношения — просто его род живет так уже несколько поколений.