Мрачные тайны - [47]

Эллен уселась за один из трех свободных столиков в крошечной пиццерии у трассы номер 52 в Стентуне.

— Как получилось, что я ничего об этом не знаю?

Она начала гуглить, но ничего по этому поводу не нашла, даже на «Флэшбек».

Андреас заказал себе светлое пиво.

— Ты хочешь?

В ответ она покачала головой.

— Нет, спасибо, я пиво не пью.

— Я голоден как волк. Пицца, кебаб, шницель, фалафель, гамбургер. Хочу все! Но придется ограничиться пиццей с бананом и карри.

Он уселся напротив Эллен.

— Дети? Но ее вроде бы изнасиловали, разве нет?

Они задали полицейским несколько вопросов, однако те отказались комментировать новую версию. Эллен пыталась дозвониться до Бёрье Свана, чтобы получить у него подтверждение, но тщетно — вероятно, он решил никогда больше не отвечать на ее вопросы, а Кароле ей звонить не хотелось — во всяком случае, вскоре после ее недавнего обморока. На следующее утро она собиралась выйти на работу, хотя врачи рекомендовали ей сесть на больничный. Работа была для нее всем — и Эллен опять невольно провела параллель с собой.

Она оглядела Андреаса, который сидел напротив нее в своей футболке на несколько размеров больше, мешковатых джинсах, гигантских сникерсах, с большими наушниками вокруг шеи и татуировками на руках. Он был хорош собой и всегда ей нравился — еще с тех пор, как они встречались несколько лет назад. Тогда его называли «парень из молодежной передачи» и на руке у него чуть было не появилась татуировка с именем Эллен. Но теперь он стал всего лишь добрым другом, а татуировки рассказывали о жене и двух детях.

Во всем он опередил ее на несколько световых лет.

— Что ты об этом думаешь? — спросила она его.

— Даже не знаю, но компания отвязных подростков — это серьезно. Все мы — дети своей эпохи, Все мы — дети своей эпохи, Неужели, милая мамочка, Ты боишься своих же детей? — прохрипел он и состроил гримасу, пытаясь казаться грозным.

— Что?

— Национальный театр. Иногда у меня возникает вопрос, в каком захолустье ты выросла. Совсем не ориентируешься в популярной культуре.

Эллен приподняла брови.

— Хорошо, кто сейчас поет по радио?

Песню она знала, могла бы даже подпеть в припеве, но имени вспомнить не могла.

— Назови шведского серийного убийцу! — парировала она.

— Да брось, — усмехнулся Андреас. — Думаю, пастор права. Сами знаем, какими мы были в этом возрасте — когда нам казалось, что во всем виновато общество.

Ему принесли пиццу, и он заглатывал кусок за куском.

— Не хочешь попробовать?

Эллен покачала головой, поднялась, подошла к хозяйке заведения и спросила, не возникало ли у них проблем с компаниями подростков. Женщина ответила кратко и уклончиво, что ничего такого не было. Эллен засомневалась, правду ли она говорит — или, может быть, ее дети тоже входят в такую компанию?

Она снова уселась напротив Андреаса.

— Риск подвергнуться нападению, как это случилось с Лив Линд, невелик. Выбор места убийства, как бы это сказать… не столько выбор, скорее все произошло спонтанно. Как тебе кажется?

Он кивнул с полным ртом.

Эллен зашла на страничку ювелирного магазина и выбрала раздел «кольца». Просматривая различные модели, она пыталась найти то, что было у Лив Линд. Возможно, это и было кольцо по случаю помолвки, но в таком случае она носила его не на том пальце.

В телефоне зажужжало. Новое сообщение по электронной почте. Оно было от Интернета, который проверил заявления, поданные на Эллен. Они были отправлены с двух разных адресов. Ни в одном из них не содержалось конкретного адреса или намека на отправителя. Те, кто отправил сообщения, разными способами высказывали одну и ту же мысль: если это повторится, они заявят в полицию, поскольку относятся к происшедшему со всей серьезностью. Оба письма были анонимными. Сформулированы они были по-разному, однако отправлены с одного IP-адреса.

— Это что, розыгрыш?

Эллен прочла оба сообщения Андреасу.

— Самое странное — я действительно была в тот день в обоих местах.

Девушка откинулась на спинку стула.

— Похоже, их отправил один и тот же человек.

Это трудно было разглядеть нетренированным глазом, однако представлялось единственной разумной теорией. Написаны они были совершенно по-разному, но главная мысль одинакова. Стало быть, кто-то не хотел, чтобы их связали между собой.

— Может быть, кто-то следил за мной?

Она попросила Интернета проверить, что это за адрес.

— Кстати, ты знаешь, что его зовут Нильс?

— Кого?

— Интернета.

— Ага.

Андреас вытер губы салфеткой и достал камеру.

— Давай посмотрим интервью с этим полицейским, и пора уже по домам.

Эллен села рядом с ним, и они стали вместе просматривать отснятый материал на маленьком дисплее камеры.

— Когда совершаются тяжкие преступления, мы всегда проверяем, есть ли вблизи места преступления камеры видеонаблюдения. Если они есть, мы изымаем файлы и просматриваем их. Но для того, чтобы просматривать записи, надо знать, что мы ищем, — только тогда будет результат.

— Чем больше проходит времени, тем сложнее следователям напасть на след?

Эллен отключила камеру.

— Что ты творишь? — раздраженно спросил Андреас.

— Прости.

Каждый раз, когда она видела себя на экране телевизора или на мониторе, происходило одно и то же. Подготовиться к этому было невозможно, хотя ей давно пора бы уже привыкнуть. Такое же чувство могло возникнуть у нее, когда она видела свое отражение в зеркале или проходила мимо витрины. Казалось, она видит не себя, а Эльзу.