Можете звать меня Татьяной - [18]
Наведывались родители из Костромы. Ирина крестила и Аню, и Олечку. Тогда еще было не страшно, потом уж нельзя. Полегонечку начинались репрессии. Муж сменил работу и спрятал свой немецкий диплом. Притворяется самоучкой. Бориса перевели куда-то в Воронежскую губернию сажать лесозащитные полосы. Расставались легко. После смерти Олечки как отрезало. Домна Иванна и Васёна ушли работать на фабрику. Ирина взяла дочь Аню и с нею поехала погостить в Кострому. Здесь, в нищете родительской, к ней и вернулись прежние провидческие способности. Незаметно, не обременительно. Сначала она увидала все обстоятельства смерти Юрия Скурского и рассказала его дочерям. Указала на человека, который мог подтвердить догадки. Вдова белогвардейского офицера достала сохранившееся письмо, тайком полученное от мужа. – там всё сходилось. К Ирине начали обращаться. Она не спешила в Москву. За нею приезжал муж и отбыл ни с чем.
Романовская Кострома. Алексей Федорыч помнит празднование трехсотлетия дома Романовых. Ирина описала всё, что произошло с великой княжной Анастасией и подтвердила подлинность основной претендентки на ее имя - той, что удостоилась доверия вдовствующей императрицы. И опять, как некогда отцу Ирины Алексею Федорычу, самой Ирине некому было поведать своего откровенья. А женщины шли и шли к Ирине. Всех заботили простые вещи: верность мужей, возможность их удержать.. Постепенно Ирине стала видна обратная, приземленая, мелочная сторона любви. Да, так обстоит дело. Но иным открывается тайна, и почиет на них тишина. Волга текла мимо белого костромского кремля, омывая душу Ирины и вселяя в нее покой. Я узнала любовь, я расплатилась за любовь. Теперь я свободна. Оставляю свою неуемную паству и возвращаюсь в Москву.
Удивительно! но дар, презренный и сразу же утерянный Ириною, вернулся к отцу ее, постаревшему Алексею Федорычу. Пугливый это дар, обретается и теряется непредсказуемо. И пошли к старику Зёрнову вереницы костромских женщин с нехитрыми приношеньями, обеспечившими родителям Ирины в ее отсутствие столь же безбедную жизнь, как и при ней. Ирина же водворилась в мужниной квартирке. Инженер-«самучка» взял строптивой жене приходящую домработницу. Ирина читала французские книжки, привезенные от родителей, и жила в вымышленном мире.
По Москве гулял террор. Пожалуй, французские книги девятнадцатого века издания были самыми безопасными. Советские могли стать крамольными в любую минуту, если автор арестован. Люди избавлялись от книг – на всякий случай. В разгар террора несовременная Ирина родила угрюмому мужу еще одну дочь – Елену. И вдруг Ирину постигло небывалое счастье. Узнав со смертью Оленьки горечь потери, боготворит дарованное дитя. Всё до Ирины доходит с опозданьем – восторг любви и сумасшедшая радость материнства. Спи, обласканное дитя. Проклятье на тебя не распространится, тебя не коснется дыханье запредельных миров. Ты чудо, зло не тронет тебя, бессильное перед чудесным. Тебе улыбнется завтрашний день, и облака полетят точно ангелы. Ты жизни моей неудачной не повторишь, я брошусь наперерез. Я не отдам тебя холодному лысому мужу, как выдали меня против воли в тяжелый год. Ты будешь любима. Недополученное мною я всё передам тебе.
И тут некстати – снова беременность. Ирина не хочет другого ребенка, она целиком посвятила себя Елене. Илья Евгеньич строго сказал: «Аборт делать – портить здоровье». Но втайне надеется: будет наконец сын. А родилась Татьяна. Мать ее будто не видит, спихнула на няньку. Такою вот нежеланной Татьяна вступила в мир. В деревне Ржавки стояли летом цыгане, Ирина беременеи всё глядела на них, и девочка вышла смугленькая. Только пошла ходить – и началась война. Дед с бабушкой умерли в Костроме, не увидавши внучки. Бомбежки… какая уж тут прислуга. Старшей дочери Ане одиннадцать лет, по-деревенски будет няня. Таскает в бомбоубежище маленькую Танюшу. Непризывной отец сбрасывает с крыши зажигалки. Как немец близко – того гляди досягнет. Но бог миловал.
Нестиранное белье, собранное в бак перед уходом прислуги, простояло не менее пятнадцати лет. Встроенный кухонный стол был забит неописуемо грязной довоенной посудой, пока Татьяна не выросла и не взялась за него. Ирина отключилась от реальности надолго и прочно. Революция, война – всё, что случилось на ее веку – лишь отдаляло Ирину от временной земной жизни. Она помнила, откуда пришла, и знала, куда уйдет. А там нет ни печали, ни воздыхания. Пока что Ирина получала иждивенческую карточку. Кончилась война. Какое-то время катались на деревянных тележках безногие, отталкиваясь от тротуара деревянными кастетами. Потом пропали. Ирина догадывалась – не добром они исчезли. В клубе «Коммуна» показывали цветной фильм «Падение Берлина». Люди стояли в очереди за билетам. И звучала музыка Шостаковича:
Весенним прекрасным днем
О счастье давай споем,
О счастье, о весне
В нашей солнечной стране.
Страна была солнечной по определению, но неласковой к Ирине. У Ирины были богатые родственники с щегляевской стороны – со стороны покойной матери Анны Сергевны. Двоюродные братья Ирины Андрей Владимирович и Федор Владимирович оба были профессора, и с опустившейся после войны семьей Виноградовых отношений не поддерживали. Разве что продали единожды какие-то детские вещи. Татьяна, уже взрослая, увидала дядьев на четверть часа в день похорон отца. А так – нет.
В 2008 году вышла книга Натальи Арбузовой «Город с названьем Ковров-Самолетов». Автор заявил о себе как о создателе своеобычного стиля поэтической прозы, с широким гуманистическим охватом явлений сегодняшней жизни и русской истории. Наталье Арбузовой свойственны гротеск, насыщенность текста аллюзиями и доверие к интеллигентному читателю. Она в равной мере не боится высокого стиля и сленгового, резкого его снижения.
В этой книге представлены пьесы, киносценарий и рассказы Натальи Арбузовой.
Автор заявил о себе как о создателе своеобычного стиля поэтической прозы, с широким гуманистическим охватом явлений сегодняшней жизни и русской истории. Наталье Арбузовой свойственны гротеск, насыщенность текста аллюзиями и доверие к интеллигентному читателю. Она в равной мере не боится высокого стиля и сленгового, резкого его снижения.
Новая книга, явствует из названья, не последняя. Наталья Арбузова оказалась автором упорным и была оценена самыми взыскательными, высокоинтеллигентными читателями. Данная книга содержит повести, рассказы и стихи. Уже зарекомендовав себя как поэт в прозе, она раскрывается перед нами как поэт-новатор, замешивающий присутствующие в преизбытке рифмы в строку точно изюм в тесто, получая таким образом дополнительную степень свободы.
«Лесков писал как есть, я же всегда привру. В семье мне всегда дают сорок процентов веры. Присочиняю более половины. Оттого и речь завожу издалека. Не взыщите», - доверительно сообщает нам автор этой книги. И мы наблюдаем, как перед нами разворачиваются «присочиненные» истории из жизни обычных людей. И уводят - в сказку? В фантасмагорию? Ответ такой: «Притихли березовые перелески, стоят, не шелохнутся. Присмирели черти под лестницей, того гляди перекрестят поганые рыла. В России живем. Святое с дьявольским сплелось - не разъять.».
Герои Натальи Арбузовой врываются в повествование стремительно и неожиданно, и также стремительно, необратимо, непоправимо уходят: адский вихрь потерь и обретений, метаморфозы души – именно отсюда необычайно трепетное отношение писательницы к ритму как стиха, так и прозы.Она замешивает рифмы в текст, будто изюм в тесто, сбивается на стихотворную строку внутри прозаической, не боится рушить «устоявшиеся» литературные каноны, – именно вследствие их «нарушения» и рождается живое слово, необходимое чуткому и тонкому читателю.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.