Может каждый - [17]

— А ты такое сказать можешь? — Серый усмехнулся.

— Я — это ты. Ты сам догадался. Поэтому могу.

— Продолжая эту же логику, — сказал он, — там не будет бонусов, которыми можно менять других людей. Нигде не будет, ни при каких условиях. Я так догадываюсь. Мне так кажется. Не знаю, почему.

Джейд вдруг хихикнула.

— Знаешь, — возразила она тепло. — Не бывает догадок на пустом месте. «Они относятся к нам лучше, чем мы думаем», вот почему.

Улыбка Серого стала шире и искренней.

— И что же там будет на самом деле?

— А вот это нам с тобой действительно неизвестно.

Серый немного поразмыслил и осторожно спросил:

— Джейд, а можно оставить тут стулья?

«Ого, — подумал Серый, входя в Дом Культуры. — Я считал, что у меня дома уныло? Это я ещё не видел настоящего уныния!» Днём свет в фойе не включали, а окна заросли пылью. Было почти темно. Вешалки пустующего гардероба торчали, как позвонки. На стенах под стеклом смутно белели какие-то бумаги. Шаги и голоса отдавались эхом. Чудилось, что в воздухе висит серая мгла. Гуще всего она почему-то была возле выставки детского рисунка. Серый отметил это и поёжился. Потом он отметил, что эмоциональная реакция у него опять слишком острая. «Профдеформация?» — предположил он и решил позже спросить у Джейд. Меньше всего он хотел заработать профдеформацию.

Стараясь не принимать окружающее всерьёз, Серый принялся размышлять о том, в каких единицах логично измерять уныние и сколько их помещается в провинциальный Дом Культуры. Может, наоборот, ДК следует считать точкой отсчёта, а уныние измерять в процентах и долях процента от ДК?

— О, книжки привезли продавать, — сказал дядя Коля. — Кажись, фантастику! Пойду приценюсь.

Он зашагал к прилавку. Серый улыбнулся вслед. Откуда-то из-под локтя вынырнула Машка и гулко зашептала:

— Вон там билетики! Юра, купи нам билетики. И книжку купи! Я давно хотела эту книжку.

Серый не стал спорить. Он заплатил за билеты и вручил Машке толстую книжку с портретом Петика на суперобложке. Бумага в книжке была бессмысленно толстая и дорогая, мелованная, словно в художественном альбоме.

Вернулся довольный дядя Коля с другой книжкой. В фойе становилось людно — прибывали зрительницы. Все они казались Серому на одно лицо, похожими на тётку Анжелу из ЖЭКа. Вроде бы он заметил у фикуса и настоящую тётку Анжелу.

Несколько минут Серый выглядывал в толпе Петика. Потом ему надоело тянуть шею и он предложил пройти в зал. Машка потребовала сесть рядом с нею в первом ряду. Серый с дядей Колей упёрлись. Настаивать Машка не стала, пожала плечами и ушла вперёд. «На «камчатке» устроимся, как в школе сидели», — дядя Коля фыркнул.

Серый с непривычки выбрал сломанный стул и чуть не грохнулся.

Захрипели, завыли старые динамики у сцены. Волосы на загривке стали дыбом. Сев наконец, Серый зажал уши. «Звукарь? — подумал он. — Я удивлюсь, если тут есть звукарь». Действительно, над пультом стояла директриса ДК. Рядом с ней суетился Петик. Серому казалось, что он должен быть выше. Директриса сама была среднего роста, но он еле доставал ей до плеча. Маленький, пухлый, пыхтящий мужичонка в скверном костюме…

— Поганец, — прошипел дядя Коля.

Серый встрепенулся.

Что-то не клеилось.

Пять минут назад Серый отметил, что стал ненормально восприимчивым. Из-за постоянных задачек на эмоциональное наполнение его чувствительность обострилась. Ничего хорошего в этом не было, но факт оставался фактом. И если в Петике крылось что-то неправильное, что-то зловещее — Серый должен был ощутить это.

Петик не понравился ему на рекламке и не нравился сейчас. Больше Серый не чувствовал ничего. Вокруг простиралась обыденная тоска, где вялое развлечение — лучше, чем никакого.

— Сейчас заведёт свои песни, — на ухо ему сказал дядя Коля.

«Песни? — Серый пожал плечами. — Ну, послушаем…»

Директриса наконец разобралась со звуком. Из динамиков понеслись шорох, шелест, скрип и отдалённые мажорные аккорды. Петик вылез на сцену, замахал руками и микрофоном, запрыгал, закричал приветствия. Потом предложил вместе спеть, и зал послушно откликнулся ему нестройным хором. Безобразно грохотали динамики, но это никого не смущало.

Дядя Коля сидел насупившись. Серый погибал от скуки. Что-то похожее он видел на Ютубе в передаче про экстрасенсов девяностых. Передачу он от скуки тоже не досмотрел. Спели песенку… стали повторять аффирмации: «Я красив, я богат, я любим, я успешен…» «Что я здесь делаю? — вздыхал Серый. — Мог бы поработать сейчас. Кино посмотреть. Книжку почитать. Нет здесь ничего, кроме зелёной тоски. Машка — дура. Петик — убогий…» Несмотря на шум, глаза закрывались. Серый попытался удобней устроиться на жёстком стуле, помял затёкшую шею, вяло оглядел зал.

…Он как будто смотрел сквозь 3D-очки в скверном кинотеатре. Изображение было мутным и расплывчатым, но глубину очки давали получше, и Серый отчётливо разбирал, кто на каком плане находится. Вне экрана оставался он один. Сидевший рядом дядя Коля был внутри киноленты… Серый закусил губу. Опасаясь потерять озарение, он слегка расслабился. Происходящее было очень похоже на задачу с биржи. Он чувствовал себя компетентным.