Мозговой трест. 39 ведущих нейробиологов – о том, что мы знаем и чего не знаем о мозге - [85]
Пока это абсурдное предположение не выходило за рамки голливудских научно-фантастических фильмов, на него можно было не обращать внимания. Но как только некоторые специалисты в области вычислительной техники и даже нейробиологи начали публично повторять эту мантру и требовать миллиарды долларов от налогоплательщиков Европы и США на бессмысленные попытки смоделировать человеческий мозг на цифровых носителях, дело приняло более серьезный оборот. И когда я получил предложение от редактора этой книги написать короткое эссе о том, что бы мне хотелось рассказать всем о человеческом мозге, выбор темы был для меня очевиден. Итак, начнем.
Больше всего мне хотелось бы донести до читателей следующую мысль: человеческий мозг уникален. Он поражает воображение своими побочными продуктами — нашим самосознанием, творчеством и интуицией — и способностью создавать мысленные абстракции (искусство, математика, мифы, наука), которые мы используем в попытках объяснить и описать материальный мир. Мозг дает нам инструменты, расширяющие наши возможности по изучению мира до пределов, невиданных во вселенной. Наш мозг настолько исключителен, что я предпочитаю называть его «истинным творцом всего»[481]: это определение отражает его удивительные успехи за последние сто тысяч лет истории нашего вида.
Вторая мысль о человеческом мозге, которой мне хотелось бы поделиться со всеми, заключается в том, что ни нервную систему человека, ни ее самые совершенные продукты — интеллект, интуицию, творчество и эмпатию — невозможно свести к простому математическому алгоритму. Своеобразную «защиту авторских прав», как я это называю, обеспечивает ряд эволюционных, нейробиологических, математических и вычислительных ограничений, которые нельзя преодолеть ни с помощью программного обеспечения, подобного тому, что предлагает современный искусственный интеллект, ни с помощью новых технологий, в которые когда-то верили апологеты кибернетики[482]. По сути, все эти ограничения подтверждают, что наш мозг выполняет множество невычислимых функций, которые недоступны универсальной машине Тьюринга, а это значит, что никакой цифровой компьютер, даже самый сложный и мощный, не способен воспроизвести мозг, который мы носим в своей голове. Одна из причин в том, что наш мозг использует и аналоговые, и цифровые вычисления[483]. Мы с Рональдом Сикурелом[484] предположили, что именно циклическое, чрезвычайно динамичное и нелинейное взаимодействие между аналоговыми и цифровыми процессами в нейронах обеспечивает выполнение таких функций, благодаря которым мозг животных по уровню сложности во много раз превосходит любую машину Тьюринга[485]. В научной литературе можно найти подробное описание аналого-цифровой модели мозга[486]. Суть нашей гипотезы в том, что ключевые функции мозга невычислимы с помощью обычного цифрового компьютера, пусть даже самого сложного.
Изложив главную причину своего убеждения в уникальности сложного мозга животных, в том числе нашего, я хотел бы объяснить, почему считаю мозг истинным творцом всего. Благодаря нейробиологическим свойствам мозга мы способны создавать логически непротиворечивое описание материального мира — то есть того, что нас окружает. Единственное доступное нам представление о том, что в нем происходит, постоянно формируется сложными сетями, объединяющими около 86 миллиардов нейронов мозга. Благодаря особенностям работы мозга даже базовые параметры этого внешнего мира — пространство и время — каждый из нас воспринимает по-своему (см. эссе Шулера и Намбудири в этой книге). Такой взгляд на мозг противоречит описаниям из стандартных учебников, где мозг рассматривается как пассивный «декодер» информации, получаемой из внешней среды. Нейрофизиологические данные, собранные за 30 лет исследований в нашей и других лабораториях, указывают на то, что мозг правильнее называть «творцом», который дает определения всему, что мы воспринимаем, на основе своей «внутренней точки зрения»[487]. Я полагаю, что главная функция нашего мозга — формирование ожиданий относительно того, что сулит будущее в следующие сто миллисекунд или через много лет. Это позволяет выстроить внутреннюю модель реальности, с помощью которой мозг оценивает ту или иную ситуацию, находя соответствия и расхождения с этой моделью; мы видим раньше, чем смотрим, и слышим раньше, чем слушаем.
Наш мозг всегда на шаг впереди того, что должно произойти. При обнаружении несоответствия проявляется еще одна замечательная способность мозга — учиться на ошибках и быстро обновлять внутренние модели реальности. В основе обучения лежит более общее свойство, которое называется нейропластичностью; это способность мозга перераспределять функции и даже изменять микроанатомическую структуру под воздействием нового опыта или изменений во внешней среде (см. эссе Линды Уилбрехт, Элисон Барт, а также Мелиссы Лау и Холлис Клайн в этой книге). Невероятная пластичность мозга, наблюдаемая также у взрослых животных, позволяет сравнить центральную нервную систему человека с чем-то вроде оркестра, где каждая прозвучавшая нота способна изменить физическую конфигурацию инструментов, которые участвуют в ее извлечении. Таким образом, мозг, слушающий заключительный аккорд симфонии, отличается от того, который существовал на момент звучания первой ноты.
Все люди непохожи друг на друга. Этот факт кажется настолько очевидным, что мы редко задумываемся, почему это, собственно, так. Почему кто-то – сова, а кто-то жаворонок, кто-то любит сладкое, а кто-то горькое, одним нравятся мужчины, другим – женщины, а третьим тесно в привычных гендерных категориях. Нейробиолог Дэвид Линден оценил степень человеческого разнообразия, изучая анкеты на сайте знакомств. Там, как оказалось, люди особенно охотно описывают свои особенности – от цвета волос до пищевых и сексуальных предпочтений, от бытовых привычек до аллергии. «Почему люди разные» – это попытка описать в одной книге все грани нашей уникальности.
Мы привыкли верить своим глазам и ушам, но не всегда отдаем себе отчет в том, что огромный объем информации получаем не через них, а через кожу. Осязание – самое древнее из чувств. И зрение, и слух возникли в ходе эволюции гораздо позже. Установлено, что человеческий эмбрион уже в материнской утробе способен осязать окружающий мир. Профессор неврологии и известный популяризатор науки Дэвид Линден увлекательно и доступно – буквально «на пальцах»– объясняет, как работают сложные механизмы осязания, а заодно разбирает его многочисленные загадки.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.