Мозг: прошлое и будущее - [91]
А трансгуманисты не в меру страстно любят нейротехнологии – и это характерно для их особого взгляда на человечество и ясно показывает, к каким перекосам приводит идеализация мозга. Мы с вами вполне способны представить себе будущее, где вокруг полным-полно изящных изобретений, облегчающих нам жизнь, а типичный трансгуманист хочет, чтобы технологические новинки физически проникали в нас, особенно в голову. Как будто всякие устройства, которыми мы пользуемся, почему-то станут лучше и мощнее, если будут напрямую подсоединены к мозгу. Мы могли бы загружать информацию из Интернета прямо в мозг, минуя стадию чтения. Мы могли бы водить машины просто силой мысли, даже не двигая руками. Мы могли бы общаться, не напрягая голосовые связки и не раздувая легкие. В каждом случае электронные технологии вроде нейронных нанороботов или мозговых микрочипов делают ненужными биологические компоненты, которые, по мысли трансгуманистов, нам только мешают. Такие представления о нейротехнологии перебрасывают мозг в цифровую Вселенную будущего, а остальной организм по большей части остается далеко позади.
Но зачем прямо подключать к мозгу технические устройства, которые улучшают наши когнитивные способности и помогают лучше владеть собой и управлять своим окружением? Видимо, это связано с желанием добраться до сути личности – в полном соответствии с девизом нейроэссенциалистов «Мы – это наш мозг»[619]. Однако с практической точки зрения это крайне узколобо. «Почти все преимущества мозговых имплантатов, которые только можно вообразить, мы вполне способны получить при помощи тех же устройств, только расположенных вне мозга, и через природные интерфейсы, скажем, глаза, которые проецируют сотни миллионов битов информации в секунду прямо в мозг», – пишет философ Ник Бостром из Оксфордского института будущего человечества[620]. Представьте себе, например, что вы хотите составить у собеседника представление о жуке; у вас есть выбор – или показать фотографию, или простимулировать непосредственно клетки мозга, чтобы вызвать то же самое изображение. Оба способа по определению создадут один и тот же паттерн мозговой деятельности, соответствующий восприятию жука, но нет никаких сомнений, что показать человеку картинку гораздо проще. И напротив, чтобы прописать идею жука непосредственно в мозг, потребуется инвазивная манипуляция, не говоря уже о познаниях о функционировании мозга, далеко превосходящих все, чем мы располагаем на сегодня. Даже если бы мы уже обладали достаточным пониманием всех механизмов, нам пришлось бы обойти биологические пути ввода и вывода данных, окружающих мозг, а для этого сильно усовершенствовать механизмы, служившие человечеству верой и правдой миллионы лет.
Знакомые примеры из реальной жизни подтверждают, что технические средства способны заметно улучшить умственную деятельность человека без непосредственного контакта с мозгом. Четыре с лишним тысячи лет назад шумеры из южного Междуречья изобрели счеты – вероятно, первую в мире вычислительную машину[621]. Такие устройства позволяют пользователям быстро оперировать с такими большими числами, которые не удержать в краткосрочной памяти и не обработать в ходе эндогенных мыслительных процессов. Величайшее средство улучшения когнитивных способностей человечества – это, вероятно, изобретение систем письма в различных культурах – и на древнем Ближнем Востоке, и в Китае времен династии Шан, и в доколумбовой Мезоамерике[622]. В некотором смысле сила письменного сообщения на том и зиждется, что мозг исключается из уравнения, как только записаны его мысли, поэтому письменные депеши надежнее, чем послания, запечатленные в памяти гонца. Философ Энди Кларк утверждает, что внешние устройства вроде счетов и записей формируют часть «расширенного сознания» человека, который ими пользуется, точно так же как чисто мозговые процессы или функционирование с участием нейроимплантатов[623]. Сознание и личность «лучше всего считать расширенной системой, объединением биологического организма и внешних ресурсов», которые не обязательно прятать под кожу, писал Кларк в авторитетном эссе, которое он создал в 1998 году в соавторстве с Дэвидом Челмерсом[624].
Подпускать внешние когнитивные ресурсы слишком близко к мозгу очень рискованно, даже если удастся преодолеть биологические препятствия. Скажем, по своему опыту могу признаться, что мой смартфон стал необходимым дополнением ко всем процессам познания и коммуникации, но у меня нет ни малейшего желания подключать его к мозгу: он и без того беспардонно вмешивается в мою жизнь[625]. Та же картина и с компьютерами, которыми я пользуюсь в ходе научных исследований: это чудесные машины, которые ловко перерабатывают огромные числа и помогают нам с коллегами решать различные задачи в лаборатории – но если вживить их нам прямо в череп, никаких дополнительных преимуществ это не даст. Если бы мы при помощи каких-то интерфейсов подсоединили такие компьютеры непосредственно к мозгу, не исключено, что они постоянно отвлекали бы нас, а результаты их вычислений искажались бы постоянным потоком нейронных входящих данных. Пожалуй, единственный «когнитивный протез», которого пока не хватает нам, бостонцам, – это какое-то устройство, которое научит водителей аккуратнее вести себя за рулем, но и здесь, скорее всего, ничего не придется подключать прямо к мозгу
