Мозг и сознание - [65]

Сознание — это не какое-то неизменное, независимое и врожденное свойство данного индивидуума, а динамичная система сенсорных восприятий окружающего мира, которые взаимодействуют и трансформируются через внутренние анатомические и функциональные структуры мозга. Личность — это не какой-то непостижимый и неизменный способ реагировать, а гибкий процесс, находящийся в непрерывном развитии, на который влияет окружающая среда. Культура и воспитание предназначены для того, чтобы сформировать типовые реакции, которыми человек не обладает при появлении на свет; они призваны установить границы личной свободы и выбора.

Роль электрического раздражения мозга состоит именно в том, чтобы добавить еще одни новый фактор к множеству других, от которых зависит поведенческая деятельность. В результате, как показывают эксперименты на животных, происходит алгебраическая суммация, причем раздражение мозга обычно доминирует над споптанными реакциями.

Попытки воздействовать на антиобщественные и аномальные реакции психических больных и изменять их уже используют в медицине. Психоанализ, применение возбуждающих средств и транквилизаторов, использование инсулина или электрошока и многие другие методы лечения, распространенные в психиатрии, стремятся оказать воздействие на патологический строй личности больного с целью изменить нежелательные особенности его психической деятельности. Таким образом, перспектива применения метода вживленных электродов в психиатрии не должна породить какие-либо необычные этические проблемы, если, конечно, следовать всем установленным медицинским правилам.

По-видимому, одна из причин, по которой обычные психиатрические методы лечения не вызывали тревоги среди ученых и неспециалистов, — это их незначительная эффективность. Психоанализ требует продолжительного времени, и к тому же пациент может в любой момент нарушить контакт, установленный с врачом, и отказаться выкладывать своп самые сокровенные мысли. Электрошок — грубый метод, а эффективность его воздействия на психически нормальных людей сомнительна. Хотя метод электрического раздражения мозга все еще находится в начальной стадии развития, его действие по сравнению с другими методами гораздо более избирательное и мощное; он может замедлить сокращения сердца, привести в движение палец, помочь вспомнить слово или вызвать определенное эмоциональное состояние.

Когда медицинские показания ясны, а обычное лечение неэффективно, то большинство больных и врачей хотят испытать новый метод, конечно, при условии, что вероятность успеха превышает риск ухудшения состояния. Чтобы решиться применить новый метод лечения на человеке, необходимо уметь разумно оцепить имеющиеся данные, обладать знаниями по сравнительной нейрофизиологии, уметь предвидеть, отличаться высокими моральными качествами и смелостью. Излишняя напористость и поспешность со стороны врача могут причинить непоправимое зло, но чрезмерная осторожность лишит больного необходимой помощи. По-видимому, лоботомию слишком поторопились применять в широких масштабах, не выяснив до конца все ее достоинства и недостатки. Напротив, паллидектомию и таламотомию при лечении паркинсонизма вначале встретили в штыки, и лишь впоследствии эти методы завоевали признание.

В то время как фармакологические и хирургические методы лечения психических больных общепризнаны и широко применяются, люди с другими типами поведенческих сдвигов ставят перед нами совершенно новые этические проблемы. Эти люди могут быть потенциально опасными как для самих себя, так и для общества, хотя в умственном отношении они вполне нормальны и лишь какой-либо один аспект их поведения неприемлем для общества. В подобных случаях вопрос о необходимости соответствующего лечения следует решать, изучив с профессиональной точки зрения характер поведенческих нарушений (и их возможную обусловленность неврологическими факторами), что потребует оцепить поведение человека, сравнив его с общепринятыми нормами. Эти рассуждения можно пояснить на следующем примере.

В начале пятидесятых годов ко мне и доктору Г. Хемлипу обратилась за помощью одна больная, находившаяся в психиатрической больнице. Это была привлекательная 24-летняя женщина со средним умственным развитием и образованием, которая неоднократно привлекалась к уголовной ответственности за хулиганство. Она непрерывно оказывалась в центре пьяных дебошей, побуждая мужчин лезть из-за нее в драку, и в течение нескольких предыдущих лет большую часть времени находилась либо в тюрьме, либо в больнице для умалишенных. Больная горячо желала исправиться, но не могла себя переломить, и поскольку лечение у психиатров оказалось безуспешным, то опа вместе со своей матерью обратилась к нам с просьбой произвести любую нейрохирургическую oneрацию, которая избавит ее от необузданного права. В частности, они просили ввести ей электроды, чтобы выяснить возможность проведения электрокоагуляции небольшого участка мозга, а если это окажется невозможным, то произвести лоботомию.

Наши знания и опыт в те годы еще не позволяли решить, сможет ли ЭРМ или электрокоагуляция помочь больной, и ей было отказано в хирургическом лечении. Когда мы объявили свое решение, и опа, и ее мать отреагировали совершенно одинаково, с отчаянием спрашивая: «Что же дальше? Только тюрьма или больница? Неужели нельзя помочь?» Этот случай воочию показал ограниченность возможностей медицины и ту дилемму, которая встает перед памп в связи с вопросом о допустимости управления поведением. Предположим, что длительное раздражение определенного участка мозга больной электрическим током могло бы повлиять на ее пристрастие к алкоголю, флирту и провоцированию драк; этично ли было бы в этом случае изменить ее личность? Конечно, люди изменяют свой характер при помощи галлюциногенов, по дано ли им право требовать от врача применить метод, который резко изменит их поведение? Где проходят границы прав личности и обязанностей врача?