Моя золотая Бенгалия - [45]

Таким образом, кампания по защите коров получила не только религиозный, но и политический характер. Влиятельная газета «The Statesmen» (принадлежащая богачу-парсу Навалу Тате, которого никак нельзя заподозрить в поддержке левых правительств) на этот раз резко выступила против Винобы Бхаве и опубликовала несколько убедительных статей против запрета убивать коров, выдвигая довольно веские аргументы. Так, газета указала, что, по неофициальным данным, в штатах, где действует запрет, каждый год забивается около двух миллионов голов крупного рогатого скота. Их тайно доставляют в места, где открыто работают скотобойни. «Как в Индии можно организовать земледелие и животноводство на современной основе в соответствии с требованиями конституции, если не будет ликвидирован избыток крупного рогатого скота и не будет произведена селекция?» — спрашивала газета.

И действительно, множество коров, бродящих по Шантиникетону в месяцы, когда зеленеет трава (ее почти по всей Индии скот съедает еще едва выросшую), дают по три литра молока в день, в остальные семь-восемь месяцев, когда они в основном питаются рисовой соломой, надой уменьшается до двух литров. Причина столь низких надоев не только в недостатке травы, но и в том, что необразованные крестьяне не понимают значения выведения более продуктивных пород молочного скота.

Тощие и больные коровы бродят по улицам городов в надежде найти брошенную банановую корку или клочок травы, еще не съеденной козами. Заботясь о больном и искалеченном крупном рогатом скоте, Виноба Бхаве и те, кто его поддерживали, предлагали создавать даже «больницы» для коров. Однако индуистская традиция не убивать ни одно живое существо в то же время не требует его любить. Не довелось в Шантиникетоне видеть, чтобы дети так ласкали теленка, ягненка или собачонку, как это происходит у нас.

Еще со времен Будды особым почетом в Индии пользовался прирученный слон. Веселый толстячок Ганеш — такой милый и ласковый — бог с головой слона. Теперь вне заповедников диких слонов осталось мало. Их сравнительно немного и как рабочих животных. Я видел их только трижды: при переезде цирка с одного места на другое, в какой-то североиндийской деревне и в городе Джайпуре (Раджастхан), где флегматичные и отощавшие животные возили на себе туристов. Кататься на слоне — удовольствие не из приятных. Кажется, огромное животное тебя нарочно бросает во все стороны. Не зря люди садятся на спину слона во что-то наподобие корзины, из которой трудно выпасть.

В индийских заповедниках еще сохранилось около двух тысяч тигров. В восточной части страны обитает около 700 носорогов. Помимо тех четырех львов, которые смотрят во все стороны с герба Индии, еще немного этих диких животных можно встретить в полупустынях на западе страны.

В деревнях Индии основной тягловой силой служат буйволы и волы. Они тянут двухколесные повозки, плуг, приводят в действие старинные оросительные устройства. В Западной Индии много верблюдов, кажущихся воплощением спокойствия и философской отрешенности. Лошадей мало, зато пони можно встретить по всей стране. По горным дорогам они перевозят грузы, а в городах в разукрашенных повозках катают туристов. В Кашмире встречаются очень сильные, маленького роста горные лошади. На одной из них я за несколько часов по глинистым и каменистым горным тропам добрался до зоны снегов и вернулся назад в долину (около двадцати километров), а лошадка не выглядела усталой.

По улицам крупных городов бродят не только «святые», бесполезные и обреченные на медленную смерть коровы. Вблизи центра Калькутты, у Национальной библиотеки, я видел пасущиеся стада овец и свиней. В Южной Индии по улицам бродят как будто никому не принадлежащие козы и подбирают все отходы. Везде много тощих, болезненных, раненных в постоянных сварах полудиких собак.

Среди всех животных в Индии, несомненно, меньше всего уважают свиней. В глазах мусульман это нечистое животное. Свинину не едят и индуисты так называемых «чистых кастовых групп». Свиньи иногда бродят только возле лачуг «неприкасаемых». Когда мои шантиникетонские друзья услыхали, что я, приезжая в Калькутту, посещаю китайские рестораны, чтобы поесть свинину с рисом, они пытались отговорить меня от этого, говоря, что от свинины, которая обычно недостаточно прожаривается и не вываривается, можно приобрести различные болезни.

Ни разу на обочинах я не видел ни косулю, ни кабана, ни какого-нибудь другого зверя. В вестибюль моего «гест-хауза», спасаясь от смерча, правда, однажды забежала лисичка.

И к миру растений индиец относится по-иному, чем мы. В наши дни на селе какое-нибудь огражденное забором дерево еще может быть объектом поклонения, так как индуизм в значительной мере является религией боготворения природы. Без веточек манго и дымовых палочек из сандалового дерева не обходятся многие религиозные и светские торжества. Дерево как таковое всегда воспевалось в индийской поэзии. Тагор считал его символом всей живой природы и ее первенцем, поэтически наделив растения способностью чувствовать, радоваться и страдать. Невольно на ум приходят строки поэта, где он изображает способность баньяна давать жизнь сотням новых побегов, таким образом вырастает целая роща; когда он воспевает стройный, могучий деодар или восторгается величественной, светлоствольной чинарой в Кашмире. Деревьям и кустам в пору цветения, несмотря на полив, с трудом удается выдержать обжигающее солнце, не поникнуть под сильными струями дождей.