Моя золотая Бенгалия - [21]

Индийские деревни даже территориально разделены на религиозные и кастовые группировки. Определяющие позиции везде имеют высокие и зажиточные касты землевладельцев, хотя численно они не составляют большинства жителей. Например, в деревне Аван, расположенной неподалеку от Дели, живет 44 семьи брахманов, 16 — кшатриев, 15 — вайшья и семей других, более низких каст. В свою очередь, они разделены на многие подкасты. Социальные табу в этой деревне по-прежнему распространяются не только на браки вне пределов своих подкаст, но и на еду и особенно на питье. Представители высоких каст (брахманы и кшатрии) на праздниках средних каст едят только жареные кушанья, и ни одна из этих двух групп не принимает воду из рук кожевников или других «неприкасаемых». Последние стоят так низко, что обслуживать их отказываются даже брадобреи, которые сами не относятся к средним кастам.

«Неприкасаемые» — бханги, которые обычно работают уборщиками на территории всех индуистских каст и делают то же самое в мусульманской части деревни, — тем не менее не едят вместе с мусульманами. Лишь до шести-семилетнего возраста все дети деревни могут быть вместе, потом они играют только с отпрысками семей близких им по рангу каст. Вдовы трех высоких каст не имеют права второй раз выходить замуж. По-прежнему нередко девочек в деревне выдают замуж до наступления половой зрелости. Чтобы выдать дочь замуж, отцу обычно надо выплатить большую сумму в качестве приданого. Интересны данные о том, дети из каких каст посещают сельскую школу: в первых шести классах учатся дети всех каст, а одиннадцатый, последний, заканчивают отпрыски лишь брахманов и вайшьев.

В бенгальской деревне как между индусами, так и между мусульманами помимо каст существует деление людей на две социальные группы. Одна — бходролок, или боролок (благородные, высшие), другая — чхотолок (низшие), или гориб (бедные). Первые заказывают музыку, вторые — танцуют. Индуистские «благородные» и «низшие» скорее постоянные социальные группы, чем изменяющиеся экономические классовые категории, полагает Р. Бхоттачарджо. Зато мусульманские высшие почти исключительно работодатели, а «бедные» или «нищие» — работники. Подобную картину рисует трехлетнее обследование, проводившееся антропологом Ронджитом Бхоттачарджо в деревне Берграм (по индийским стандартам в ней есть хорошая школа, которую посещают дети и из других деревень). Я посетил ее жарким весенним днем, когда поездка даже на крыше автобуса не только не освежает, а скорее утомляет. В Берграме больше всего земли принадлежит 35 семьям из высоких каст (в среднем у каждой по 2,6 гектара); 14 семей низких каст вообще ее не имеют, а у семи других 2 гектара на всех. Общая земельная площадь деревни мала, чтобы обеспечить работой всех ее жителей, поэтому на каждых двух-трех сельскохозяйственных рабочих приходится один надсмотрщик, восемь семей подрабатывают ростовщичеством, 4 — продажей продуктов питания, сигарет и всякой мелочи, 2 семьи ремонтируют велосипеды (эти семьи, между прочим, принадлежат к высоким кастам). К тому же двум семьям доход дает работа учителя, двум — обслуживание местной почты, двум — обязанности священнослужителя (это, естественно, семьи брахманов).

В Западной Бенгалии кастовые приоритеты, несомненно, слабее, чем во многих других штатах и областях Индии. Но «неприкасаемые» не берут воду из общих колодцев и в Берг-раме, а брахманы, как предписывают кастовые законы, сами не заняты на сельскохозяйственных работах, а сдают свои поля внаем. Если же какая-то семья брахманов сама осуществляет надзор за сельскохозяйственными работами на своей земле, то никому из членов этой семьи не разрешено исполнять обязанности священнослужителя. В Бертраме бывали случаи, когда представители всех каст садились за общий стол, но только тогда, когда по случаю какого-либо праздника или другого важного события «благородные» приглашали к себе «низших».

Р. Бхоттачарджо писал: «Мои первые контакты с индуистской деревней Бертрам начались с посещения нескольких богатых семей высоких каст. На дальнейшем этапе работы я осторожно старался установить контакт с низкими кастами деревни. Эти отношения не нравились членам уже упомянутых высоких каст, которые помогали мне устроиться в деревне и представили односельчанам как ученого. Они не могли смириться с тем, что молодой брахман посещает семьи низких каст и принимает от их членов пищу и воду. Они также не поддерживали мои более тесные контакты с мусульманами». Р. Бхоттачарджо отметил, что так и не сумел вызвать «неприкасаемых» на откровенность, а также найти подход к представительницам женской половины семей мусульман и брахманов.

Мусульманская деревня, в которой он некоторое время жил, называлась Кхирули. Ученому разрешили находиться там лишь с условием, что он не станет употреблять мясо, будет есть все то, чем питаются люди Кхирули, и носить такую же одежду, как и они. Вместе с Ронджитом я побывал и в этой деревне. В ней живут 85 семей (565 человек), в том числе девять семей индуистов низких каст (члены высоких каст в мусульманских деревнях не живут). У каждой из девяти семей индуистов есть хотя бы один акр земли, а 20 семей мусульман ее вообще не имеют. Земельный надел остальных крестьян — в среднем 2 акра (0,8 гектара). Для сравнения отметим, что в соседних индуистских деревнях высоким кастам в среднем принадлежат 7–9 акров. И мусульмане, очевидно под влиянием индуизма, делятся на группировки по происхождению, напоминающие касты, хотя границы между ними не столь резки, как у индуистов. Но и эти люди, несмотря на теоретическое равенство всех верующих, вступают в браки лишь в границах своей социальной группировки.