Моя жизнь в руинах - [71]

Она мягко рассмеялась.

– Нет. И знаешь почему? Потому что не будет никакой вечеринки.

– Что?

– Ну, вернее, вечеринка будет, просто мы – единственные гости. Они не стали никого приглашать. Они просто хотели организовать торжественный ужин, на котором будем только мы. Облегчение, правда?

– О да, это действительно облегчение.

Мне не придется вести натянутые беседы с малознакомыми мне людьми, я просто проведу время с семьей, так, как делаю это каждый день.

– Но, – добавила она, постукивая пальчиками по моей руке, – твоя бабушка хочет, чтобы мы принарядились.

– Типа надеть костюм, так, что ли? Если так, то у меня здесь нет ни одного костюма, а одалживать у Майора я не хочу.

Уголки ее губ приподнялись, и я понял, что она представила меня в одежде Майора.

– Думаю, будет достаточно, если ты наденешь рубашку и брюки. А теперь вставай.

Она попыталась стащить меня с кровати, но я схватил ее за руки и тянул на себя, пока она не оказалась на мне. Она захихикала, ее волосы упали мне на лицо, отчего у меня зачесалось в носу.

Я знал, что она ждала от меня тех действий, которые я обычно совершал в подобных ситуациях, но я был таким уставшим, что даже думать о сексе не мог. Это обстоятельство меня немного пугало, но и для страха у меня сил не было. Я просто хотел держать ее и смотреть на нее.

Я убрал волосы с ее лица, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Вот ты и попалась, дорогуша.

– Вот я и попалась, – с нежной улыбкой ответила она.

Я почувствовал необыкновенную легкость в груди – такое чувство возникает в момент свободного падения. Меня переполнило восхитительное и одновременно пугающее чувство, отчего мои глаза наполнились слезами, и мне с трудом удалось их сдержать.

Я сделал дрожащий вдох, переживая целую гамму эмоций, и, улыбаясь, сказал:

– Что ж, мне пора пойти переодеться.

Она провела пальцем под моим глазом, хотя я не проронил ни слезинки, и поцеловала кончик моего носа, а потом слезла.

Я медленно и осторожно встал и направился вниз по лестнице в свою комнату, чтобы переодеться, пока Валери делает то же самое в своей. Для придания дополнительной бодрости мне пришлось опираться о стену.

Бабушка стояла внизу, на ней уже было ее лучшее воскресное платье и комплект из жемчуга, которого я раньше никогда не видел. Ее седые волосы были убраны наверх, а на губах виднелась помада.

– Бабушка, – сказал я, изо всех сил стараясь вести себя как ни в чем не бывало, когда сходил с последней ступеньки. – Никогда еще ты не выглядела так роскошно.

– Чего не скажешь о тебе, – ответила она, прищурив глаза. – Что с тобой?

– Со мной? Я просто устал. Эта зима меня доконала.

– Вот почему я говорю, что вам с Валери нужно поехать на юг. Она бледная, как привидение, а ты с каждым днем выглядишь все хуже и хуже.

– Мы оба благодарим тебя за такое точное замечание, – сказал я, направляясь в свою комнату. – А теперь прошу меня извинить, мне нужно переодеться, чтобы достойно выглядеть на вечеринке в честь моей помолвки.

– Как насчет того, чтобы выглядеть достойно ради своей бабушки? – сказала она, перед тем как ушла в столовую, ворча на ходу. – А начать ты можешь с того, что избавишься от своих мерзких татуировок.

Я осмотрел себя… Она не могла видеть мои татуировки.

Я умылся, уложил волосы и надел рубашку баклажанного цвета и черные брюки. Ну и конечно, мне пришлось надеть ярко-розовые тапки, так как бабушка никому не разрешала ходить в доме в ботинках. После чего я вернулся в столовую.

Сервировка стола была праздничной: элегантная скатерть, столовое серебро, прекрасный фарфор. Участники торжества, надев свои лучшие наряды, уже сидели за столом. Было ощущение настоящего праздника. Я заметил, что бабушка расщедрилась и поставила на стол свое лучшее вино, которое обычно прячет в сарае за клетками.

– Опоздал по-королевски, – сказал Майор, когда я вошел. – Ты знаешь, такие опоздания спасли много жизней во время войны.

Я сел на свое место рядом с Валери.

– Классные тапки, – смеясь, сказала она. Без сомнений, она выглядела роскошно. На ней было черное облегающее платье с длинными рукавами, без намека на вульгарность, подчеркивающее ее фантастическую грудь, на которую Майор бессовестно пялился через весь стол. К счастью, Валери это не раздражало.

– Простите за опоздание, – обратился я ко всем, посмотрев сначала на отца, который нарядился в голубую рубашку и выглядел не таким бледным, как обычно (возможно, благодаря выпитому вину). Потом я посмотрел на Валери, бабушку, Майора и Гейл, которая показалась мне очень напряженной. На ней было красное платье, на котором красовался все тот же бессменный фартук.

– Ну разумеется, это же твой праздник, – проворчал отец. К счастью, в его голосе прозвучала легкость, чего я уже давно от него не слышал. И к моему большому облегчению, в голосе появилась бодрость.

Потом отец посмотрел на Валери.

– И конечно же, твой, дорогая.

Она улыбнулась, а он улыбнулся ей в ответ, и второй раз за сегодняшний вечер что-то внутри меня оборвалось. На этот раз у меня возникли смешанные чувства: радость, гордость и что-то еще, чего я не смог определить. Валери и отец очень сблизились. Они испытывали обоюдную симпатию и относились друг к другу с особенной теплотой.