Моя жизнь в руинах - [40]

Я захихикала, а он пожал плечами:

– Мне по размеру подходят только эти. Уверен, что бабушка специально решила так надо мной пошутить, но она в этом не признаётся.

– О чем это вы болтаете? – спросила она, уйдя за угол. – Если думаете, что я плохо слышу, то ошибаетесь. Дьявол проклял меня, и я теперь до последнего вздоха вынуждена буду слышать вашу болтовню. Хорошо, что хоть недолго осталось, – последнюю фразу она тихо пробурчала себе под нос.

У меня глаза на лоб полезли. Не скрывая своего удивления, я посмотрела на Подрига. Его бабушка в состоянии сильного раздражения была одновременно и уморительно смешной, и пугающей.

– Ничего, ты скоро привыкнешь, – тихо сказал Подриг и повел меня в гостиную.

– Я все слышу! – донесся из кухни голос бабушки.

Гостиная оказалась необыкновенно уютной, с ее плюшевым диваном, двумя креслами, украшенными салфетками, и камином, в котором горел огонь. В центре комнаты стоял старый деревянный кофейный столик, на котором лежала горка брошюр и книга для гостей. Даже если последующие дни окажутся ужасными, я всем смогу рассказать, как мне посчастливилось провести время в самом настоящем старинном ирландском доме.

– Где мой старик? – спросил Подриг. Он несколько минут назад перешагнул порог, а его акцент уже усилился.

– Дремлет в коттедже, – прокричала она из-за угла. – Ты с ним позже встретишься.

Мы присели на диван, и Подриг обнял меня, а я прижалась к нему. Стало так хорошо, и на мгновение я забыла, что это все понарошку.

Потом появилась его бабушка. Она вышла из кухни и, уперев руки в бока, начала нас рассматривать.

– Хотите газировку перед чаем?

Газировку?

– Нет, не нужно. Чая достаточно, – сказал Подриг.

– Слушай, ты ничего не понимаешь. Она выглядит уставшей. Ей нужно немного газировки. Я вам обоим принесу.

Она снова исчезла, а я посмотрела на Подрига.

– О чем она?

– Эта старушка просто обожает «Севен-Ап», – прошептал он мне на ухо, отчего по моей спине побежали мурашки.

– О. – Я никогда не пила прохладительные напитки. Мама не держала их в доме, когда я была ребенком, а если я иногда себе их позволяла, то она говорила, что от них толстеют. В конце концов, они действительно не приносят никакой пользы, хотя моя мама руководствовалась вовсе не соображениями здоровья.

Но когда бабушка Подрига принесла нам два стакана, наполненных газировкой, и сказала, что ей снова нужно отойти, чтобы проверить чай, я залпом выпила половину стакана. Я хотела пить, а возможно, мой организм просто страдал от нехватки сахарного сиропа.

Когда бабушка вернулась, неся чайник, я уже допила свой стакан. Ее это явно впечатлило, и она сказала Подригу:

– Вот видишь, ей нужна была газировка. Она теперь выглядит гораздо лучше.

Я наблюдала за тем, как она наливала нам чай. Руки ее совершенно не дрожали.

– А теперь пусть кто-нибудь из вас объяснит мне наконец, что здесь происходит. Подриг, когда мы с тобой разговаривали, ты словом не обмолвился о том, что у тебя есть девушка, а сейчас приехал с ней.

– Ну, – начал Подриг, выпрямляя спину. Он убрал руку с моего плеча и положил ее мне на колено. – Мне нужно тебе кое-что сказать, и я рад, что сейчас ты сидишь. Я сначала хотел дождаться, пока папа проснется…

– Слушай, это может случиться лет через сто, – сказала она. – Не тяни, я не молодею, и у меня нет лишнего времени.

Подриг взволнованно мне улыбнулся и, прежде чем развернуться к бабушке, сжал мою руку.

– Валери не просто моя подруга, – продолжил он. – Бабушка, она моя невеста. Мы собираемся пожениться.

Повисла пауза. Бабушка нахмурилась и принялась тщательно нас рассматривать. Наконец она откинулась в кресле и, отвернувшись, пренебрежительно махнула рукой.

– Ой, да ладно. Ты меня разыгрываешь, так?

Подриг вежливо засмеялся.

– Бабушка, я не шучу. Мы помолвлены.

Она снова посмотрела на нас, сложив руки на груди и плотно сжав губы.

– И ты думаешь, я поверю? А где ее кольцо? Ты же не полный придурок, чтобы делать предложение без кольца. Разве мама тебя не учила хорошим манерам? Я знаю, что учила, потому что я сама ее воспитала.

Я не знала, что Подриг собирался ей ответить, но, поскольку он не смотрел на меня, поняла, что именно он сейчас скажет.

– У нее нет кольца, потому что я хотел попросить у папы разрешения подарить ей мамино. Я знаю, что для него будет очень важно, если я подарю его Валери. Пусть кольцо продолжает жить. Ты же понимаешь, что я имею в виду?

Я всеми силами пыталась сохранить на лице улыбку, хотя чувствовала себя очень неловко. Я знала, что Подриг руководствуется лучшими побуждениями (пусть и немного отчаянными), и я не вправе судить человека, который хочет успокоить свою семью, потому что в этих вопросах, поверьте, я сама далеко не ангел, но у меня складывалось впечатление, что он не до конца отдает себе отчет в том, какими могут быть последствия.

Однако на бабушку его слова, видимо, произвели нужное впечатление. Черты ее лица смягчились, и она произнесла:

– Господи Иисусе, ты действительно не шутишь.

Он кивнул и сильно сжал мое колено.

– Мы очень любим друг друга, и для нас будет большой честью получить это кольцо.

Ну ничего себе. Особенно эта часть про