Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика - [73]
Истинный сын русской классики, Юрий Поляков иногда пробует и эти варианты.
На языке философа… допустим, Шеллинга:
– Сейчас у России нет мифа. И это катастрофа.
(Развитие мысли интересно: «Выходит, у какого народа воображение сильнее, тот и прав перед Историей и Богом?» – «Перед Историей – да. Перед Богом – нет». Но о Боге позже.)
На языке евангелиста, в данном случае Матфея:
– Если свет, который в тебе, это тьма, то какова же в тебе сама тьма?
(Развить бы, вспомнив Иннокентия Анненского: «Не потому, что от Неё светло, а потому, что с Ней не надо света».)
Наконец, на языке психоаналитика, не обязательно Фрейда, можно и поближе:
– Чужая постель – потёмки.
(Я бы развил: своя – тоже.)
Папаша любовницы вносит в постельный вопрос некоторую ясность: «Я навёл справки: вы всегда были большим специалистом по служебным романам». Папаше надо, чтоб Башмаков, рванувший из-под башмака жены, не рванул прежде времени из-под башмака любовницы.
Что же самому-то Башмакову надо?
«В конце концов, должна же когда-то в его жизни появиться женщина, которой управляет он, а не наоборот!»
Но если Гусак всё равно что Терек, а Леннон – то же самое, что Ленин, и полжизни уже прошло в ситуации, где всё наоборот, – то почему я должен верить, будто сильная женщина что-то выправит в типе поведения Башмакова-Тапочкина? Почему очередной служебный роман Трудыча настолько для него важен, что он должен сделать судьбоносный выбор? И с чего это он ведёт себя так опасно: разбивает любимый аквариум (символ домашней незыблемости), растаптывает любимую рыбку (символ мужской неутомимости) и, наконец, поскользнувшись на перилах общего с соседом балкона (где его должны настичь обе претендующие на него женщины), повисает над двенадцатиэтажной пропастью, чтобы сорваться… через секунду после того, как Поляков поставит в романе точку.
Ничего: женщины окажутся умнее и втащат беднягу обратно в жизнь, он воскреснет уже в «Грибном царе», повенчавшись с женой и покрестив прижитого с любовницей младенца.
Но это в «Грибном царе». А пока он висит, мне хочется спросить его: может, ты нарочно дурачишься? Не верю я, что ты – раб и задумал побег, спасаясь от рабства.
А если ты и раб, то не усталый, а лукавый. То есть не раб, а изобретательный русский умелец, как рыба в воде действующий в непредсказуемых ситуациях, а в предсказуемых – орущий, что он сейчас всё бросит, разобьёт и убежит… на край света, естественно.
Но, как сказал поэт, у нас край света – за каждым углом.
На этих условиях я Трудычу верю. Пусть бежит.
Вопрос оборачивается другой гранью: как ему потом из этого кукольного бегства вернуться?
Иди! Котлеток дать с собой?
Юрий Поляков. «Возвращение блудного мужа»
Котлетки – с той же сковороды, на какой жарила жена Тапочкина, отпуская того к Белому дому. Фронт ревности, однако, сужается: там муж уходил в демократическую революцию, тут – на холостую квартиру. Метафора работает: революция – это всегда новая жизнь и, значит, новая женщина. Но мы и без котлеток чуем, что ситуация пахнет всё тем же. Главное – финал обёрнут: там герой должен уйти (и ушёл бы, если б не повис, поскользнувшись на балконе), а тут должен вернуться туда, откуда ушёл.
Имена, конечно, заменены. Башмаков теперь – Калязин, по кличке Коляскин (Тапочкин, пожалуй, выразительнее). Жена теперь Таня (будет и Тоня, а раньше была Катя), но запах стен, оклеенных обоями, тот же. Имена у жён простые и неброские, у любовниц непростые и броские: была Вета, стала Инна (в наследство получены длинные чёрные волосы вразмёт на подушке).
Кроме обёрнутого финала обновлены мотивировки. Прежняя повторена: вожделение, облагороженное страданием. Обновление – степени втянутости. Вета втягивала Башмакова в свои сети, и он, в сущности, не сопротивлялся. Инна втягивает – и он пытается сопротивляться. Дело даже не в том, какой вариант лучше: уютно-кухонный тут или неистово-постельный там. Дело в том, что надо сделать выбор: тут или там? В факте выбора.
Да какой может быть выбор у Тапочкина или у Коляскина, если притворство, обман и глупость – и там, и здесь! И он это знает! И крутится, наблюдая, как бывшие парторги редактируют темпланы порноиздательств, и даже в этом участвует. Но души не продаёт! И подчиняется «шкафандрам»-охранникам, носящим золотые цепи на бычьих шеях, – но к ним не идёт! То есть это всё тот же поляковский круглогодичный тип, который учитывает круговорот подлости и глупости вокруг себя, но всё-таки ни в подлость, ни в глупость без оглядки не втюхивается.
А если и втюхивается – по милости и хватке какой-нибудь неотразимой Веты, – то выдирается обратно, освобождаясь и от милости, и от хватки преемницы Веты по имени Инна.
«Возвращение блудного мужа» – эпизод из «Побега», повёрнутый вспять. Интересно, что внутри «Возвращения» этот отыгрыш реализован через мерзейшее телепредставление о брошенной жене, наглой разлучнице и раскаявшемся гуляке-муже: оказавшись среди зрителей этого телешоу, Коляскин, прохваченный тошнотой, окончательно решает вернуться в лоно семьи. То есть сюжетно это выворот внутри выворота, своеобразное отрицание отрицания на пути к некоей положительности.
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Прадед автора книги, Алексей Михайлович Савенков, эмигрировал в начале прошлого века в Италию и после революции остался там навсегда, в безвестности для родных. Семейные предания приобретают другие масштабы, когда потомки неожиданно узнали, что Алексей после ареста был отправлен Российской империей на Запад в качестве тайного агента Охранки. Упорные поиски автора пролили свет на деятельность прадеда среди эсэров до роспуска; Заграничной агентуры в 1917 г. и на его дальнейшую жизнь. В приложении даются редкий очерк «Русская тайная полиция в Италии» (1924) Алексея Колосова, соседа героя книги по итальянской колонии эсэров, а также воспоминания о ней писателей Бориса Зайцева и Михаила Осоргина.
Кто она — секс-символ или невинное дитя? Глупая блондинка или трагическая одиночка? Талантливая актриса или ловкая интриганка? Короткая жизнь Мэрилин — сплошная череда вопросов. В чем причина ее психической нестабильности?
На основе документальных источников раскрывается малоизученная страница всенародной борьбы в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны — деятельность партизанских оружейников. Рассчитана на массового читателя.
Среди деятелей советской культуры, науки и техники выделяется образ Г. М. Кржижановского — старейшего большевика, ближайшего друга Владимира Ильича Ленина, участника «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», автора «Варшавянки», председателя ГОЭЛРО, первого председателя Госплана, крупнейшего деятеля электрификации нашей страны, выдающегося ученогонэнергетика и одного из самых выдающихся организаторов (советской науки. Его жизни и творчеству посвящена книга Ю. Н. Флаксермана, который работал под непосредственным руководством Г.
Дневник, который Сергей Прокофьев вел на протяжении двадцати шести лет, составляют два тома текста (свыше 1500 страниц!), охватывающих русский (1907-1918) и зарубежный (1918-1933) периоды жизни композитора. Третий том - "фотоальбом" из архивов семьи, включающий редкие и ранее не публиковавшиеся снимки. Дневник написан по-прокофьевски искрометно, живо, иронично и читается как увлекательный роман. Прокофьев-литератор, как и Прокофьев-композитор, порой парадоксален и беспощаден в оценках, однако всегда интересен и непредсказуем.
Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.