Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика - [172]

ВК используется автором и для сопоставления некоторых элементов нынешней школьной жизни и той, в которой учился герой: Единственный, кого я не пощадил, – перемазанный синей пастой Шибаев (представляю, что бы с ним было в эпоху чернильных авторучек), ему абсолютно всё равно: сидеть на седьмом уроке или терзать учителя группы продлённого дня [8, с. 79]. ВК формирует у читателя яркий образ ученика и, как следствие, вызывает улыбку. Функцию характеризации выполняет следующая ВК: – Оценки за урок, – объявила Казаковцева и раскрыла тоненькую тетрадь (ставить отметки сразу в журнал она пока не решается), – Таня – «три», Коля – «пять»… [8, с. 10]. Замечание героя, представленное как попутное, подсказывает читателю, что перед ним молодая учительница, робкая, не очень уверенная в себе, что проявляется и в оформлении школьных документов. Подача данной информации как дополнительной, второстепенной объясняется тем, что для Петрушова главным в этой героине является совсем другое: он видит в ней прежде всего молодую интересную женщину, к которой он не равнодушен.

Наконец, ВК в повести используется в качестве необычного способа передачи чужих слов, чужого мнения, которое явно идёт вразрез с учительским (потому-то и появляется здесь восклицательный знак), что в данном случае сигнализирует об удивлении и явном несогласии с таким утверждением: Расходенков возмущённо заявил, что его сын абсолютно не знает и никогда не узнает немецкого языка, но не из-за отсутствия способностей (и слух абсолютный, и память феноменальная!), а из-за профессиональной непригодности преподавателя Лоты Вильгельмовны, которая имела глупость сказать Валерию Анатольевичу, что в условиях школы без репетитора язык по-настоящему не выучишь! [8, с. 81].

Следует отметить, что достаточно часто встречающиеся ВК в начале повести практически полностью исчезают к кульминации сюжета. Когда разгорается конфликт и события начинают разворачиваться динамично – описывается напряжённость ситуации, поиски достойного выхода из неё учителя, главного героя повести, вставным конструкциям, несущим дополнительную информацию, видимо, не находится места. Они исчезают из внутренней речи героя. И лишь в конце повести, как бы подводя итог истории, появляется вставная конструкция с оценочной функцией: И вот я – нет, не тогдашний самонадеянный первокурсник, а сегодняшний неполучившийся учитель – спустился в вестибюль и услышал доносившееся из пионерской комнаты металлическое кудахтанье горна [8, с. 206].

Другой вид экспрессивных конструкций, активно используемых писателем, – конструкции усечённые. Под усеченными, или прерванными, конструкциями мы понимаем высказывания с невербализованной семантикой, с отсутствием интонации законченности. По замечанию И.В. Артюшкова, их можно назвать окказиональными образованиями, в отличие от конструкций полных и неполных, которые можно квалифицировать как узуальные [10]. В усечённой конструкции формальным показателем её незаконченности является многоточие.

Как известно, многоточие обозначает перерывы (прерывания) в предложении, в тексте. Под перерывом нами понимается «наличие такой задержки в процессе изложения мысли или выражения чувства, которая не связана с особенностями синтаксического строения предложения» [11, с. 141]. Повесть Ю. Полякова буквально пестрит этим знаком, трудно найти страницу, где он не присутствовал бы. Большая часть усечённых конструкций сигнализирует читателю о «рассуждениях по поводу» главного героя. Повествуя о какой-либо текущей ситуации, герой повести мысленно возвращается к тому или иному эпизоду из своей жизни или рассуждает по поводу происходящего, даёт свои оценки, комментарии разного плана. Многие из них заканчиваются одинаковой фразой: «Но я отвлёкся», – которая возвращает его (и вместе с ним читателя) к событиям настоящим.

Например, Петрушов идёт по коридору школы и, услышав голос учительницы за дверью класса, вспоминает:

1) Помню, как во время весенней практики Алла обиделась на непослушных ребят, расплакалась и выбежала из класса (…) Вот так живешь, ощущая себя тридцатилетним младенцем, а потом внезапно оглянёшься и увидишь, что друзья твоей юности неузнаваемо изменились (…) Но я отвлёкся… [8, с. 19];

2) А вот в кабинете истории – творческий беспорядок, слышно, как ребята шумно доказывают недоверчивой Кларе Ивановне Опрятиной необходимость установления абсолютной монархии во Франции. И далее герой повести, характеризуя учителя, рассуждает по поводу выбранной ею должности: Дискуссии и педагогические эксперименты – её слабость (…) Никогда не пойму, зачем Клара Ивановна согласилась быть заву чем. Это так же нелепо, как если бы она взялась вести занятия по строевой подготовке вместо нашего военрука (…) Мало того, Опрятина чуть не стала директором! Но я отвлёкся… [8, с. 19];

3) Поэтому те вечера, когда она могла остаться со мной, становились редкими праздниками. А утром она вела себя так, точно никакой наготы у неё нет и не было, и я действительно почти не верил в нашу недавнюю близость, или, как выражаются мои ученики, – «контакт».