Моя ужасная няня - [5]
А Дитя доковыляло до ворот и оттуда умоляло прохожих: «Пядя Иля Эйи!» – протягивая им ночной горшок.
Остальные дети тоже просто ужас что творили.
Няня Матильда выглянула в окно детской столовой и позвонила в большой колокольчик. Дети не обратили на это ни малейшего внимания. Дэвид добавил девятый кабачок к семейству растерянной старой свиньи. Стефани громко стучала по всему, что под руку попадётся, большущей палкой (но, не могу не отметить, делала она это, повернувшись спиной к настоящей няне Матильде). Тони торопил Младших, чтобы откладывали яйца побыстрее. Как вдруг… какое-то невнятное подозрение начало охватывать детей… Словно они опять не столько не хотят остановиться, сколько не могут!
И все очень быстро бросили свои занятия, пока не стало поздно, – и поспешили в дом завтракать.
Некоторое время поглядев, как они едят, няня Матильда сказала:
– Можно вести себя за столом и поприличней. Незачем так пачкаться и чавкать.
Но дети продолжали жадно набивать рты и баловаться с едой. Они всегда так делали – завтрак им очень нравился. Они любили, когда овсянка собиралась в комки, плавала и кружилась в молоке маленькими островками. На этих островках дети обожали писать свои имена тонкой струйкой сахарного сиропа. Ещё им нравились молоко и чай в больших кружках и чудесные домашние хлеб и масло. И варёные яйца на подставках тоже нравились: выбрав ложкой яичное нутро, можно было перевернуть скорлупу донцем вверх, чтобы получалось похоже на целое яйцо. Так что они продолжали вести себя как привыкли: выхватывать хлеб с маслом из-под носа друг у друга, выгребать остатки джема, не заботясь, всем ли досталось, и тянуться за добавкой без всякого «пожалуйста» и «спасибо»…
Няня Матильда сидела во главе стола, положив руку на свою большую чёрную палку.
И в тарелках всё прибавлялось каши, появлялись всё новые яйца, хлеб, масло и джем.
И ещё хлеб, и масло, и джем.
И ещё хлеб, и масло, и джем.
И ещё хлеб, и масло, и джем, ещё хлеб, и масло, и джем, и ЕЩЁ, ЕЩЁ, ЕЩЁ хлеб, и масло, и джем…
– Эй-эй, – сказали дети, – хватит уже! – Но их рты были так плотно набиты, что получилось что-то вроде «вавивуве», и няня Матильда с вежливым недоумением переспросила:
– Хотите ещё каши? – И к абсолютному ужасу всех детей, в тарелках перед ними снова появилась каша, медленно кружащаяся в молоке, и розетка с сахарным сиропом. Детские руки похватали ложки и принялись черпать, накладывать и засовывать кашу в рот, поверх всего съеденного хлеба и масла. А перевёрнутые вверх донцем пустые яичные скорлупки взаправду стали целёхонькими яйцами – и теперь замелькали маленькие ложечки, отправляя в рот яйца вслед за кашей. На яйца наваливался свежий хлеб с маслом и джемом… И снова появлялась каша…
Дети пыхтели и отдувались, их щёки распухали, глаза вылезали из орбит. Они чувствовали, что в любой момент могут просто треснуть и разлететься на кусочки! Бедняжки и хотели бы закричать «помогите!», и даже сказали бы «пожалуйста», если бы могли хоть о чём-то подумать. Они бы сделали что угодно, лишь бы перестать есть, но не могли – пока наконец их не осенило. Когда в очередной раз появилась каша, дети, изо всех сил борясь с собственными правыми руками, ухитрились написать сиропом на островках каши: «ХВАТИТ!»
Няня Матильда посмотрела на тарелки и промолвила:
– Не вижу «пожалуйста».
Им пришлось заново ждать, пока пройдут яйца и хлеб с маслом и вновь появится каша, и написать на ней: «ПОЖАЛУЙСТА!»
Тогда няня Матильда улыбнулась (неужели она и правда вчера показалась им страшно уродливой?) и ударила об пол своей большой чёрной палкой – и вдруг получилось, что все дети уже тихо стоят каждый за своим стулом и читают благодарственную молитву.
Няня Матильда спустилась в главную столовую, где завтракали мистер и миссис Браун, и сообщила:
– Урок второй усвоен.
Глава 4
– Почему Софи и Гетти в шляпах?
– Потому что у них короткие волосы, – объяснил Саймон. – А они стесняются своих длинных ушей. – И добавил: – Неловко признаться, но, кажется, они превратились в такс.
– А мы превратились в детей, – страшно прорычали из-под стола два девчоночьих голоска.
Няня Матильда приподняла угол красной скатерти с кисточками и увидела двух такс, свернувшихся калачиком на полу. Таксы и впрямь выглядели как две маленькие девочки в коричневых сарафанах из голландского полотна. Потом няня Матильда заглянула под поля серых фетровых шляпок и увидела две длинных мордочки, два влажных чёрных носа и две пары блестящих, немного озадаченных глаз. Тогда няня Матильда чуть стукнула об пол своей палкой, и тотчас же из-под стола два голоса коротко тявкнули. Тогда она сказала:
– Ох, кажется, собачек надо выпустить погулять, – наклонилась, взяла их за лямки сарафанов и повела к двери, потом вниз по лестнице и в сад, вытолкнула наружу и закрыла за ними дверь. И как девочки ни пытались сказать: «Мы просто притворяемся, на самом деле мы Софи и Гетти, а вовсе не таксы», у них выходили только жалобные взлаивания и подвывания.
