Моя ужасная няня - [2]

В каждом окне (кроме окна гостиной) были видны их дети. Но в каком они были виде! Волосы дыбом, на лицах безобразные гримасы, руки безумно размахивают во все стороны сразу… Все дети кривлялись, вихлялись и скакали, явно переживая последнюю стадию полного помешательства.

– Дети мои! – ахнула миссис Браун. – Мои бедные, милые, ненаглядные деточки! Собаки взбесились и всех перекусали, и теперь мои малютки тоже сошли с ума!

– Бешенство! – вскричал мистер Браун.

– Водобоязнь! – подхватила миссис Браун.

– Они бредят! – вопил мистер Браун.

– У них пена идёт изо рта! – вторила ему миссис Браун.

– Вот чего нет, того нет, – отметил мистер Браун, чуть успокаиваясь и внимательнее разглядывая детей, на лицах которых и впрямь не было никаких следов пены. Потом он присмотрелся к собакам, которые с веселым лаем провожали удаляющийся кеб: – И у собак никаких признаков. – Тут мистер Браун сделался чрезвычайно задумчив.

Но миссис Браун уже летела вверх по лестнице. Она была очень милой и доброй, но проявляла редкостное неразумие во всём, что касалось её бедных, милых, ненаглядных деточек. Конечно же, её бедных, милых, ненаглядных деточек вовсе не кусали бешеные собаки, и, конечно же, сами они вовсе не сошли с ума.

Итак, мистер и миссис Браун велели подать экипаж и снова отравились в Агентство.

Там их встретили очень сурово.

– Вам просто нужно вызвать няню Матильду, – сказали они.

– Но мы не знаем никакой няни Матильды, – возразили мистер и миссис Браун.

– Хорошо – в самый последний раз! – сжалились над ними в Агентстве.

– Ах, огромное вам спасибо! – обрадовались мистер и миссис Браун и с надеждой покатили домой. По крайней мере, миссис Браун ещё питала какие-то надежды – насчёт мистера Брауна уверенности нет.

Случилось так, что на следующий день мистеру и миссис Браун понадобилось куда-то выехать, и они сказали своему дворецкому по имени Хоппитт – человеку внушительному, степенному, унылому и к тому же склонному прямо-таки костьми чуять всяческие неприятности:

– Хоппитт, если, пока нас не будет, приедут новые воспитательницы, пожалуйста, окажи им самый радушный приём и отведи наверх, в классную комнату, – пусть познакомятся с детьми.

– Да, сэр, да, мадам, – ответствовал Хоппитт, но про себя подумал: «И это вы называете радушным приёмом?» Он прямо-таки костьми почуял неприятность, буквально в ту же минуту, как мистер и миссис Браун неблагоразумно рассказали детям о своём испуге и предположении, будто их покусали бешеные собаки и дети тоже подхватили бешенство.

Но мистер и миссис Браун об этом не думали и уехали, ни о чём не тревожась, а по возвращении домой радовались:

– Мы возвращаемся раньше, чем собирались. Пожалуй, поспеем как раз вовремя, чтобы встретить новых воспитательниц!

Так оно и вышло – в некотором смысле. Когда экипаж мистера и миссис Браун подъехал к воротам, новые воспитательницы как раз выпрыгивали из парадной двери и мчались по дорожке перепуганной толпой под предводительством гувернантки – на сей раз немки, – вопящей: «Помогайт! Спасайт! Ди собакен беситься есть!» Вслед за ней поспешала, переваливаясь, толстая нянька и причитала: «Ох, сердце моё, бедное моё сердце!» – а две чопорные бонны позади неё, отталкивая друг друга, подвывали: «С дороги! С дороги!» Тщедушная девчонка-помощница петляла между ними, как мальчишка-разносчик на велосипеде шныряет в уличном потоке, и взвизгивала монотонно и жутко: «Ой! Ой! Ой!»

Вся толпа мчалась к воротам, а за ними, к ужасу мистера и миссис Браун, гнались два маленьких существа – одно золотисто-коричневое, другое чёрное, – чьи морды покрывала пена для бритья и разводы томатного кетчупа. Кошмарные создания пронзительно лаяли и пытались задержать убегающих воспитательниц, ухватив одну за пятку, а дети прыгали и верещали: «Спасайтесь, бегите, быстрее! Не дайте им вас покусать! Они бешеные!..»

Так что назавтра мистер и миссис Браун опять сели в экипаж и поехали в Агентство. Они не стали ждать, что им скажут, а тут же спросили:

– Можете ли вы найти для нас няню Матильду?

– Нет, не можем, – отрезали в Агентстве, где уже выслушали рассказы немки-гувернантки, двух бонн, толстой няньки и тщедушной девчонки-помощницы, которым пришлось бежать через весь город до клиники по лечению бешенства. И твёрдо добавили: – И в наших списках больше никого нет!

– Ах, какая неприятность! – огорчились мистер и миссис Браун и поехали в другое Агентство.

И в третье…

И ещё в одно… и ещё…

Но всё без толку. Теперь уже все Агентства были наслышаны о детях мистера и миссис Браун и просто захлопывали двери перед их носом, выглядывали в щёлочку и категорически рекомендовали им вызвать няню Матильду.

– Ах, мы бы и рады, но как? – вздохнули несчастные мистер и миссис Браун, когда в конце этого долгого дня снимали шляпы и пальто в передней своего дома.

И только они это сказали – вот чудо! – раздался стук в дверь, и на крыльце объявилась невысокая плотная дама в чёрном, хотя и несколько выцветшем до рыжины наряде, которая произнесла:

– Добрый вечер, мистер и миссис Браун. Я – няня Матильда.

Вот это да!

Она была очень некрасива, да что там – просто уродлива! Некрасивее вы в жизни не видели! Её волосы были зачёсаны в узел, торчащий ровно посреди затылка, словно ручка чайника; лицо круглое и морщинистое, глаза – две маленькие чёрные пуговицы. А нос! Он был похож на две сросшиеся картофелины. Порыжевшее чёрное платье, полинялый чёрный жакет, чёрные ботинки на пуговицах и выцветшая чёрная шляпка, увешанная по краю позвякивающими чёрными агатовыми бусинами. В руках эта неприглядная особа держала скромный коричневый саквояж и большую чёрную палку, а лицо её, морщинистое, круглое и словно потемневшее от времени, поражало суровостью и даже свирепостью.