Моя Тора - [45]

Шрифт
Интервал

И победитель с тех пор стонет под игом раба.

Отметим в скобках, что в наказание за клевету на сынов Израиля и осмеивание обряда обрезания Бог сыграл с Апионом злую шутку: наслал на него мерзкую болезнь, заставившую Апиона обрезать на старости лет свою крайнюю плоть.

Иосиф Флавий свидетельствует: «Апион заслуженно понес соответствующее наказание за глумление над отеческими обычаями. Ведь он сам был вынужден сделать обрезание, когда у него появилось гнойное воспаление на детородном органе, но оно оказалось ему совершенно бесполезным, и он умер от загноения в страшных мучениях»…

Мудрецы Торы считают гиксосов арабским племенем, которое в результате страшной катастрофы в Мекке покинуло насиженные места и направилось в сторону Египта. По дороге «цари-пастухи» встретили евреев, вышедших из страны рабства, и решили истребить весь народ, поживиться его богатством. В Торе гиксосы названы амалеками.

Добавим от себя вкратце и такой факт.

В 121 году до н. э. Клеопатра II попросила евреев поддержать её в войне против Птолемея VII. Еврейский правитель первосвященник Ония не раздумывая протянул ей руку помощи. В наказание за недружественный поступок Птолемей VII санкционировал еврейский погром. Это был первый задокументированный еврейский погром.

Тесть Моше Итро за заслуги перед народом Израиля удостоился особого почёта – он стал единственным неевреем, которому в Торе уделена целая глава.

Некогда советник фараона, видный жрец идолов, изучивший множество религий, Итро после долгих раздумий пришел к выводу, что все вероисповедания ложны и только Единый Бог царит над миром. Мудрый философ решил принять веру сынов Израиля.

Итро взял свою дочь, жену Моше, с детьми и повел их в пустыню, где находился зять в стане у горы Вс-вышнего.

Приближаясь к лагерю израильтян, Итро послал Моше записку с нарочным: «Я, тесть твой, иду к тебе, и жена твоя, и двое сыновей с ней».



Моше встречает тестя


Моше в сопровождении брата и свиты из семидесяти старейшин вышел ему навстречу. Итро, первый праведный гер (прозелит) был встречен по-царски. «И поклонился Моше, и поцеловал его, и приветствовали они друг друга, и вошли в шатер». Моше описал желанному гостю подробности исхода из Египта, как раскололось Красное море, как с Божьей помощью он остановил солнце и одержал победу над амалеками, как Милостивый послал народу небесный манн. Итро воскликнул: «Благословен Бог, который избавил вас от руки египтян и от руки фараона. Теперь убедился я еще раз, что ваш Бог выше всех божеств». В этот момент произошло особое чудо – на стол лично для гостя с неба опустилась порция манна.

Итро решил претворить в жизнь решение о переходе в иудаизм. Он взял острый нож и сделал себе обрезание. «И принес Итро, тесть Моше, жертвоприношения Вс-вышнему». Теперь на правах не только члена семьи Моше, но и нового приверженца Создателя он остался жить с народом Израиля.

Уже после получения Торы, назавтра после Йом Кипура Итро сказал Моше:

– Целые толпы собираются вокруг тебя, чтобы задавать вопросы о заповедях или просят люди рассудить их. Так простаивают они с утра до вечера. Нехорошо это. Изнеможешь и ты, и народ этот, ибо слишком тяжело для тебя дело, и не сможешь ты один совершать его.

– Что же прикажешь делать, если народ приходит ко мне вопрошать Вс-сильного. Когда бывает у них дело, я сужу между одним человеком и другим, и объявляю законы Вс-вышнего и указания Его, – словно оправдываясь, ответил Моше.

– А теперь послушай меня, я посоветую тебе, – предложил Итро свою помощь. – Узри из всего народа людей дельных, богобоязненных, правдивых, не терпящих корысти и поставь их над народом главами тысяч, главами сотен, главами десяти. Пусть они судят народ во всякое время.

– А я? Что я буду делать?

– Тебе они будут представлять всякое важное дело, а всякое малое будут судить сами. Тебе станет легче, ибо они разделят с тобой бремя судебных решений.

Моше внял совету мудрого тестя, и вскоре были назначены судьи Израиля.

Итро прожил в стане израильтян еще некоторое время, а затем отпросился у Моше и вернулся в Мидьян, дабы обратить в иудейскую веру свою семью и прихожан.


Дварим

На третий месяц после исхода евреи пришли в пустыню Синай и разбили там лагерь. Приближались сумерки, последние лучи солнца ореолом повисли над вершиной горы. Зачарованные этим зрелищем, евреи долго не могли уснуть.

Моше встал спозаранку, чтобы подняться на гору для свидания со Вс-вышним. И воззвал к нему окутанный в густое облако Бог, говоря:

– Так молви дому Яакова и скажи сынам Израиля: Вы видели, что Я сделал Египту, вас же поднял Я на орлиных крыльях и принес к себе. А теперь, если вы будете слушаться Меня и соблюдать союз Мой, то будете Мне избранным из всех народов, ибо Моя – вся земля. И будете вы Мне царством священнослужителей и народом святым.

– Я в точности исполню Твое повеление, – заторопился Моше.

– Погоди. Скажи им, пусть сменят одежды свои и не прикасаются к женам, чтобы быть готовым к третьему дню. Ибо на третий день сойду Я на глазах всего народа на гору Синай и дарую вам Тору.

Устная Тора рассказывает о событиях, предшествовавших дарованию Книги Заветов.


Рекомендуем почитать
Голубой лёд Хальмер-То, или Рыжий волк

К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…


Четвертое сокровище

Великий мастер японской каллиграфии переживает инсульт, после которого лишается не только речи, но и волшебной силы своего искусства. Его ученик, разбирая личные вещи сэнсэя, находит спрятанное сокровище — древнюю Тушечницу Дайдзэн, давным-давно исчезнувшую из Японии, однако наделяющую своих хозяев великой силой. Силой слова. Эти события открывают дверь в тайны, которые лучше оберегать вечно. Роман современного американо-японского писателя Тодда Симоды и художника Линды Симода «Четвертое сокровище» — впервые на русском языке.


Боги и лишние. неГероический эпос

Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.


Княгиня Гришка. Особенности национального застолья

Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).


Блаженны нищие духом

Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!


Крепость

В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.