Моя скандальная няня - [90]
Я очень не хотела признаваться себе, что особенно не была поклонницей «Чирз», хотя исполнители главных ролей мне были знакомы. Я знала, что Pea играет официантку. Я спросила кого-то, кто выглядел не так официально, где я могу найти миссис Перлман. Мне указали на трибуну для зрителей, которую, как я узнала, занимала публика во время записи шоу. В тот день Тед Денсон, Келси Грэммер и другие сидели в разных ее местах и репетировали. Я посмотрела на самый верхний ряд, там, в полном одиночестве, очевидно, повторяя текст сценария, сидела Pea. Я поднялась и представилась, она мило улыбнулась, окинув меня быстрым взглядом с головы до ног. И сказала, что у них с мужем две дочки, трех и шести лет, и у девочек уже есть няня. Им нужен кто-то для ухода за их младенцем шести месяцев. Хочу ли я познакомиться с ее мужем? Я кивнула.
Pea мне сразу же понравилась. У нее были те же качества, которые меня так восхищали в Дебре: отсутствие снобизма и простота в общении. Я сразу поняла, что мы сработаемся. Могла ли молния дважды попасть в одно место? Она повела меня куда-то за кулисы. Идя следом за ней, я вспомнила, что мне придется рассказать ей — и ее мужу — о моей работе у Майкла. Дебра даст мне хорошую рекомендацию. Но Майкл… Его отзыв будет моим крахом…
Pea привела меня в скромную комнатку с какими-то искореженными кушетками и стульями. Великий Боже! Ее мужем был Дени Де Вито! Было бы хорошо, если бы мисс Дряхлая Беатрис меньше беспокоилась о моих победах на конкурсе красоты и больше внимания уделяла тому, чтобы проинформировать меня, за кем замужем «Эр Пэ»! Уверена, что вид у меня был глуповатый. Но я постаралась быстро взять себя в руки — этому я хорошо научилась у Овитцев!
Я сразу же поняла, что мистер Де Вито такой же милый и добрый в жизни, каким он кажется на экране. Он всегда мне нравился, даже когда играл негодяев. Каким-то образом было видно, что под этой оболочкой внутри он все равно хороший, мягкий, спокойный. Я подала руку, назвала свое имя и приступила к главному.
— Мистер Де Вито, я должна сообщить вам о Майкле Овитце, — сказала я прежде, чем он успел убрать свою руку.
— Майкл? А что с Майклом? — спросил он улыбаясь. — Он наш агент.
О… великолепно. Наихудший сценарий. Пожалуй, я могу идти. «И не стоило отнимать у нас время!»
— Гм, он очень расстроен из-за меня, — выпалила я, уже жалея о сказанном.
— Почему? Вы были уволены?
Я помолчала.
— Ну, фактически я ушла сама. Я сказала ему о своем уходе за месяц, но он не захотел принять мою отставку. Когда он попросил меня остаться и дальше, я отказалась, и он был очень недоволен этим.
Мистер Де Вито улыбнулся, а затем рассмеялся.
— О, понимаю. Майкл не любит тех, кто говорит ему «нет». — Он предостерегающе погрозил мне пальцем. — Но меня не волнует Майкл, и вас тоже не должен. Мы все решим самостоятельно.
«Что? Неужели ему все равно, что думает Майкл Овитц?»
— Мы скоро закончим. Вы могли бы немного подождать и потом посмотреть наш дом? — продолжал он как ни в чем не бывало.
Все еще в шоке от отсутствия у него интереса к тому, что скажет Майкл, я не стала продолжать говорить что-то еще. Но разве ему не нужно посмотреть мои рекомендации?
— Конечно, я с удовольствием взгляну на ваш дом, — сказала я.
Тут вспомнила, что в моей машине сидит Пол Баньян[106].
— О, совсем забыла. Со мной бойфренд, он сидит в моей машине. Можно мне приехать завтра?
— Мы думаем, он не помешает, — сказал Де Вито, улыбаясь и одной рукой обнимая жену. — Мы были бы рады с ним познакомиться.
Конечно. Однако я не хотела делать их свидетелями того, как здорово я разбираюсь в мужчинах. О Боже! Что мне делать? Один взгляд на Райана — и Дени подумает, что я только что свалилась с телеги, груженной репой.
Мой мозг в смятении искал выход, пока я стремглав неслась обратно к моей «селике». Чудеса! Райан оставался в машине. О, это было еще хуже, чем я думала. Я забыла, что на нем майка без рукавов — на размер меньше, естественно, и с логотипом «Чикагских медведей»[107] на груди.
— Быстрее! — крикнула я, плюхаясь на водительское сиденье. — Оторви эту дурацкую копенгагенскую наклейку со своего кармана! Прямо сейчас! Я не хочу, чтобы мы выглядели парочкой неотесанных деревенщин!
— Сьюзи, ты ни за что не догадаешься, кого я видел! Роберта Блэйка! Можешь поверить? — воскликнул он.
Я вздохнула.
— У тебя, случайно, нет рубашки с воротником, которую ты мог бы сейчас надеть? — спросила я, заранее зная ответ.
Мы ехали за стареньким «БМВ» Дени и Pea до их дома на вершине Голливудских холмов. Как-то мне удалось убедить Райана и на этот раз остаться в машине, и я помчалась в дом.
Я познакомилась с шестилетней Одри и трехлетней Лекси, а потом Pea показала мне Макса. Я буду делить с ним комнату, спать на второй кровати рядом с малышом. Она извинилась за такое размещение, объяснив, что вскоре из Нью-Джерси должны приехать мать и сестра Дени с продолжительным визитом, и им будет необходима спальня для гостей. Мы мило побеседовали, и я оставила им свое резюме, поблагодарив за то, что уделили мне время. Они сказали, что позвонят мне этим же вечером и сообщат свое решение.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.