Моя сестра Роза - [4]

– Показать тебе кое‐что? – говорит Роза прямо мне в ухо.

Я вздрагиваю от неожиданности:

– Что?

Роза ухмыляется – дурной знак. Я тут же забываю про сон. Окно с ее стороны приоткрыто, в салон заливается дождь.

– Роза, закрой окно.

Она вытаскивает из рюкзака маленькую книжечку, поворачивает ко мне, чтобы я разглядел обложку. Это австралийский паспорт. Она раскрывает его на странице с фото, и я вижу лицо мерзкого пьяницы из самолета. Я пытаюсь выхватить паспорт у Розы, но она вмиг выталкивает его в окно.

– Я быстрее, – говорит она.

Глава вторая

Роза – тикающая бомба. Я думаю, не важно, как это называть, – психопатией, социопатией, антисоциальным расстройством личности, злом, одержимостью. Важно не дать бомбе взорваться.

Было бы куда проще, если бы родоки поняли, что Роза – бомба. Еще проще было бы, не будь она бомбой. Я отдал бы что угодно, лишь бы она не была такой. Роза отметила бы все пункты в контрольном перечне признаков психопатии Хаэра, кроме взрослых пороков вроде беспорядочных половых связей или быстрой езды. До них она еще не доросла.

Этот перечень – есть несколько вариантов – состоит из множества вопросов, позволяющих понять, обладает ли человек определенными качествами. На мой взгляд, достаточно четырех качеств.

Бесчувственность: Розе плевать на всех, кроме себя.

Расторможенность: Роза – импульсивный искатель острых ощущений. Она не умеет оценивать риски, потому что не верит, что с ней что‐то может случиться. Если ей чего‐то хочется, она это делает.

Бесстрашие: она ничего не боится. Ее ничто не беспокоит.

Харизма: этого у нее хоть отбавляй. Она способна очаровать почти любого. И заставить сделать то, что ей нужно. Роза – тикающая бомба, и я за нее отвечаю.

Моя сестра Роза родилась в нашем доме в Сиднее, когда мне было семь лет. Я присутствовал при ее рождении, хотя родители Дэвида, бабуля и дедуля, боялись, что меня это травмирует. Они много ругались с Дэвидом. Больше всех, как всегда, орал дедуля:

– Ему всего семь! Ты до конца жизни будешь платить его психиатру! Тебе мало того, что он зовет вас по именам? Мало того, что у него даже фамилия не твоя? Наши родители не для того пережили холокост! Не для того, чтобы бедному парню показывали, как рождается его сестра! Я тебя из завещания вычеркну!

Розино рождение меня не травмировало. Это было красиво и довольно скучно. Я заснул в кресле-мешке, которое привезла акушерка. Когда я проснулся, Салли стояла у кровати, опершись на локти. Она крепко сжимала в ладонях руку Дэвида. На полу между ее ног лежало зеркало.

Акушерка улыбнулась мне:

– Хочешь взглянуть, Че? Уже видна головка.

Я подполз поближе, боясь, как бы не помешать. В зеркале я увидел между ног Салли что‐то темное и склизкое. Это совсем не походило на детскую голову, скорее на какого‐то монстра.

– Вот и она!

Роза вылетела так быстро, что отражение в зеркале смазалось. Акушерка ее поймала. У нас с Дэвидом перехватило дыхание.

Она была такая маленькая. И совершенно безупречная. Она смотрела прямо на меня своими огромными глазами. Я не мог оторвать от нее взгляд. Акушерка положила Розу на живот Салли, и та бережно обхватила ее ладонями. Каждая ладонь была размером с Розу.

Дэвид погладил ее по спинке. Я почувствовал, что в груди у меня вырос огромный шар. Любовь. Я весь наполнился любовью к этому крошечному существу.

– Она просто чудо, – сказала акушерка. – Поздравляю вас.

Она протянула Дэвиду ножницы, и он перерезал пуповину, похожую на красно-синий канат. Канат пульсировал. Салли мне улыбнулась. У меня из глаз текли слезы, но я не всхлипывал. Как будто бы плакал кто‐то другой.

– Можно мне ее потрогать?

– Конечно.

Я коснулся ее малюсенькой ладошки. Она тут же ухватила меня за указательный палец. У меня заныло сердце.

– Теперь тебе придется присматривать за Розой, – сказала мне Салли.

– Защищать ее от всего мира, – добавил Дэвид. – Ведь ты ее старший брат.

«Защищать от нее весь мир», – не сказал он.

– Что за патриархальности, – спокойно произнесла Салли. Она поцеловала Дэвида и склонила голову к плечу.

Мы все глядели на крошечную Розу.

Нью-йоркская квартира огромна. Когда мы рассматривали план и фотографии, она не казалась такой большой. Ее выбрали для нас Макбранайты, что вполне логично, раз они платят. Не хочу знать сколько. Это квартира бизнес-класса, а мы всегда жили в экономическом.

Полупустой грузовой ящик, который мы отправили несколько недель назад, стоит посреди гостиной. Не знаю, впрочем, можно ли назвать гостиной комнату таких размеров. Она больше любой из квартир, где мы когда‐либо жили. На одном ее конце сияет металлом и мрамором кухня с отдельно стоящей барной стойкой – совсем не маленькой – и двумя плитами.

На другом конце – лестница к комнатам, где будем жить мы с Розой. Посреди гостиной стоят два гигантских дивана, возле каждого – приставной столик, между ними низкий журнальный стол. На той стене, где входная дверь, висит громадный телевизор, размером с экран в кинотеатре. Я и не знал, что такие существуют. У окна во всю стену, выходящего на Вторую авеню, стоят четыре растения в массивных горшках. Они живые. Интересно, кто будет их поливать. Мы всегда губим все комнатные растения.