Моя русская жизнь - [33]

Но без какого-либо уныния он вернулся в Варшаву, получил еще денег и вернулся к столам. Удача, казалось, вновь покровительствовала ему, и снова стали слышаться возгласы «Браво! Доктор опять выиграл!». Он отыграл все, что потерял, и значительно перекрыл проигрыш, который объяснял так: «Я проиграл, потому что в моей системе была маленькая ошибка! Я ее исправил и сейчас не боюсь никаких проигрышей».

Ничто так не достигает цели, как успех, и он много заработал в Монте-Карло.

На следующий год доктор опять был в проигрыше, и казино пришлось оплатить ему обратный билет домой и дать денег на дорогу – le viatique (дорожные), как их называют во Франции. И вот много лет спустя, во время Русско-японской войны мой муж опять столкнулся с этим доктором, на этот раз разорившимся молчаливым человеком, который никогда не упоминал о Монте-Карло. Однако после войны он опять испытал свою удачу, но результат был катастрофическим, и некоторое время спустя он покончил жизнь самоубийством.

Я была в депрессии оттого, что рождественские праздники мне пришлось проводить в постели. Моя печаль усилилась при звуках церковных колоколов – я была вдали от родины, от дома и к тому же больная. В таком меланхолическом состоянии духа я обратилась к сочинительству, надеясь найти в этом какое-то отвлечение, а также потому, что не выносила одиночества в компании грустных мыслей. Моей первой попыткой была рождественская сказка для детей. Когда пришел доктор, он обругал меня и заявил, что я не должна утомляться; тогда я показала ему, что я пишу, и он забрал листочки с собой. Несколько недель спустя я получила экземпляр небольшого французского журнала, в котором появилась моя сказка в полном виде. Это была моя первая попытка. Данная книга – вторая попытка. Поначалу я писала ради удовольствия, для того чтобы отвлечься, окруженная всевозможным комфортом и чувствуя себя в полной безопасности. Сейчас же я пишу в силу необходимости.

Когда я выздоравливала, мы с мужем ходили обедать в ресторан в гостинице; иногда, ощущая слабость, я спрашивала хозяина, нельзя ли принести ип bоп verre d'Oporto (стаканчик портвейна). «Конечно же да, мадам княгиня!» – отвечал месье Флери. Недалеко от нашего стола сидел весьма плотный, очень светловолосый господин, который улыбнулся, когда я попросила портвейна. Потом мы выяснили, что это был герцог Порту, брат умершего короля Португалии, и он, вероятно, считал, что я узнала его, а поэтому подшучивала над ним. Но я имела удовольствие спустя несколько дней встретиться и познакомиться с ним, и он был достаточно любезен, прислав мне бутылку очень старого «Опорто» с надписью «line Oporto d'un Oporto» («бутылка опорто от одного Опорто») и шикарный букет цветов, когда я жила в Hotel de la Paix в Ницце после того, как мужу пришлось вернуться в Санкт-Петербург для несения службы.

В Hotel de Paris были и некоторые наши старые русские друзья, и как-то они пригласили нас к себе в номер, где собирались устроить небольшой музыкальный вечер. Когда мы пришли, какой-то господин играл на скрипке, и тут вошел еще один господин – невысокий пожилой человек с небольшой седой бородкой и в очках. Он прошел прямо к роялю и сел играть, сказав, что делает это «по пути». Он сыграл романсы Тости, некоторые из которых были совсем новыми в тот момент, фактически еще не были опубликованы. Я сказала ему: «Как прекрасно вы играете музыку Тости!» Он как-то странно посмотрел на меня и произнес: «Я наверняка должен хорошо ее играть!» – и рассмеялся. Потом нам сообщили, что на следующий день ему надо возвращаться в Лондон, где он живет, и я сказала, что очень жаль, что он так быстро нас покидает. Наутро я получила маленький свиток, а открыв его, нашла там романс, который он нам играл, в виде четкой рукописи, на которой было написано «Княгине Барятинской, «Последний романс» от композитора». Очень скоро после этого он стал так популярен, что люди распевали его музыку повсюду на улицах.

В то время года Монте-Карло было очень элитным и модным местом, и все прибывающие с головой уходили в море развлечений. Оглядываясь назад сквозь года, я думаю, что счастье тех дней мы не до конца оценивали, потому что именно в то время там не было никаких признаков страшных несчастий, ожидавшихся в будущем.

Мы встречали много достойных людей, и среди них был покойный король Эдуард, тогда принц Уэльский – всегда учтивый, всеми обожаемый и здесь исключительно популярный. Вечерами в казино можно было увидеть русских великих князей и великих княгинь и нередко монархов и членов королевских семей Европы, а в театре – интересных мужчин и женщин из всех стран. Великий князь Алексей – хорошо известный русский завсегдатай Монте-Карло – тоже бывал там, и, кроме того, великий князь Владимир, великая княгиня Мария Павловна, великий князь Михаил и графиня Торби, у которой в Каннах была резиденция – вилла «Казбек», – названная в честь этой кавказской горы.

Из Канн в Монте-Карло приезжала великая княгиня Анастасия Михайловна (вдова герцога Мекленбурга-Шверина по прозвищу Принц Шарман) – очень красивая и величественная женщина, хорошо известная на Ривьере.