Моя первая любовь - [95]

— У меня тут дилемма, — сказала я и искоса глянула на мужа.

— Какая? — спросил он, не отрывая взгляда от дороги, но на всякий случай ободряюще погладив меня по коленке.

— Мне нужно написать рассказ про любовь. Про нашу с тобой любовь, — добавила я многозначительно, а для пущего драматизму вздохнула. — И вот я не знаю, с чего начать.

Все-таки от дороги он отвлекся, посмотрел с усмешкой, а потом сказал:

— Будь оригинальна, начни так: «Все счастливые семьи счастливы одинаково»…

Ирина Горюнова

Ирина Горюнова совмещает в себе непростые функции литературного агента и писателя. Тема любви — одна из центральных тем в ее творчестве. «Первая любовь — это первая попытка жить и существовать в этом мире, первая попытка заявить о себе: порой смелая, а порой — робкая и неуверенная, но искренняя. Может быть, именно поэтому в ней есть та ценность достоверности чувств, которой нам не хватает потом (вспомните Тургенева и его „Первую любовь“). Для писателя вся его жизнь порой — это первая любовь, и только та ипостась, в которой он может и умеет жить. Всё остальное — „от лукавого“, наигранно и фальшиво, тогда как в Первой Любви Он тот, кем является, а не тот, за кого себя выдает…» — говорит Ирина Горюнова.

Не покидай

«Ne me quitte pas…»

Jacques Brel[8]

Если честно, то первая моя любовь была к безделью. Потому что когда к родителям в очередной раз пришли гости и задали типичный для того времени отмазывательный вопрос, чтобы показать степень внимания к чужому ребенку, то я после длительной театральной паузы решительно ответила: «Я решила, что лучше не работать». Хотя до этого в моих мысленных приоритетах появлялось мороженое и космические корабли, балетные пачки и хирургический скальпель. Впрочем, разносторонность интересов сопутствовала мне и дальше. Я сама ставила кукольные спектакли и при этом еще играла в них одну из интересных для меня ролей, зимой часто выходила на прогулку с хоккейной клюшкой, а когда немного подросла, то заявила бабушке, что не могу жить без езды на лошадях, поэтому по выходным мы с ней всенепременно должны вставать еще до рассвета, чтобы пройти полгорода и встать в огромную очередь желающих оседлать четвероногое парнокопытное на Московском ипподроме в районе Беговой улицы.

Лет в пять-шесть от роду я предпочитала «кадрить» взрослых мужчин, и это у меня получалось неплохо. Я мило улыбалась и просила у потенциальных кавалеров номер телефона, обещая, что скоро позвоню и назначу свидание. Телефоны оставляли все, причем номера были правильными (я тщательно проверяла это, и неоднократно, хотя на свидания, увы, не приходила).

В первом классе мальчик Илюша, с которым я сидела за одной партой, сшил мне забавного синего слоника, которого я сохранила на всю жизнь.

А потом я как-то незаметно стала терять квалификацию, с чего-то вдруг начала стесняться, и практически до десятого класса все мои влюбленности были тихими, молчаливыми и безответными.

Восьмой и девятый классы я прострадала по Жене, который был на год старше и совершенно меня не замечал. Тогда как раз на экраны вышел знаменитый французский фильм «Папаши» с Пьером Ришаром и Жераром Депардье в главных ролях, но вот их киношный сынок походил на Женю словно брат-близнец! Я ходила на этот фильм снова и снова, разжигая свое безответное чувство в безудержное пламя. А возлюбленный изо дня в день проходил в метре или полуметре от меня, отчего лицо мое то становилось бледно-восковым, то полыхало на щеках всеми оттенками зари. Я с жадным любопытством ловила обрывки его ничего не значащих разговоров с одноклассницами, снедаемая лихорадочной и непонятной тоской. В то время я, девочка, ощущала себя неловкой и угловатой серой мышкой, некрасивой, не слишком умной, не блещущей хоть какими-нибудь другими талантами, а потому школу не любила. Но именно она на то время стала центром мироздания, поскольку только там я могла увидеть Его. К счастью или нет, но с врожденной неспособностью к точным наукам мне пришлось перейти в другую школу, поскольку самую сильную математическую школу города Москвы я не тянула совершенно. Оставив позади снобизм, а порой и раздражение учителей и одноклассников, я стала потихоньку терять и накал снедавшего меня безответного чувства. В новой школе оценки на удивление стали расти вверх, и ощущение собственной ничтожности и бессилия потихоньку покидало меня, уступая место простым дружеским отношениям с одноклассниками, смеху и незамысловатым школьным проказам.

После школы я провалила вступительные экзамены в институт, год проработала в школе и, провалив и следующие тоже, устроилась на работу в библиотеку МГУ. Там я встретила ЕГО. Он учился, кажется, на четвертом или пятом курсе мехмата, дружил с моей коллегой по работе Леной и был женат. Жена существовала в каком-то провинциальном городе вроде Ижевска и, судя по всему, вообще существовала номинально. А может, мне просто хотелось в это верить.

Мы каждый день (а то и по нескольку раз) встречались на лестнице, в курилке, но время ожидания всегда тянулось невыносимо долго, и я изнывала, считая минуты до коротких мгновений счастья, когда могла смотреть на него и чувствовать себя глупым и неуклюжим маленьким слоником в посудной лавке. Тогда я совершенно не умела себя вести «как следует», поэтому сутулилась, что-то неловко мямлила в ответ на его шутки и преданно смотрела в его глаза.