Моя первая любовь - [96]

Как-то раз вечером после работы я ухитрилась зазвать Ленку и ЕГО к себе в гости. Мы сидели, болтали, пили чай, какое-то вино, а потом по очереди танцевали с единственным кавалером под романтичные песни Джо Дассена. Когда ОН пригласил меня на танец, подруга вышла из комнаты, оставив нас вдвоем. Внезапно ОН наклонился ко мне и нежно поцеловал в губы, вернее, только коснулся моих губ своими, но в тот момент весь мир моей неокрепшей еще психики перевернулся с ног на голову.

Но после этого все стало стремительно рушиться в никуда. ОН доказывал мне, что не имеет права так со мной поступать, пользоваться моей наивной доверчивостью и портить жизнь. Мрачно-серое слякотное марево склизкой зимы заполонило меня изнутри практически полностью. Я скользила по нему без малейшей надежды на просветы голубого неба, без ожидания на проблески солнца и грядущую весну. И постоянно зябла, а в ноздри забивался лишь один запах прелой листвы, запах тлена и смерти.

Может быть, поэтому Лена как-то раз и предложила мне устроить очередную вечеринку, на этот раз с ее, Ленкиным мужем и его другом. Я согласилась, потому что хотелось хоть как-то заполнить ту невыносимую и мерзкую пустоту безнадежности, которая стала моей спутницей в те зимние месяцы. Но… случилось неожиданное. Милый друг мужа по имени Сергей тут же влюбился в меня по уши, да только вот его объятия ощущались какими-то душными, мягко-колючими (от его шерстяного свитера) и абсолютно невыносимыми. Но Ленкин муж… нет-нет, это было каким-то злым и нелепым наваждением, но все же… его звали так же, как и моего возлюбленного, он так же двигался в танце, обнимал и словно так же искушал меня… Я противилась этому, как могла, но меня так тянуло погрузиться в сладость этой несовершенной и легковесной иллюзии, что сопротивляться с каждым днем становилось все сложнее и сложнее. Я уже готова была сдать бастион и очертя голову броситься в омут жиденького заменителя настоящей любви, чтобы хоть так заглушить то безотрадное существование, из которого пыталась вырваться, но… тут опять вмешалась судьба, или донжуанский характер моего нового поклонника.

Практически накануне сдачи «девственной крепости» мне позвонила мама и со смехом рассказала о том, что дочкин кавалер зачем-то напросился к ней в гости. Я тогда жила у бабушки, а мама решила, что тот собрался просить моих руки и сердца. Каково же было удивление нас обеих, когда ловелас сделал предложение маме! Может, посчитал ее более легкой, доступной и безопасной для намеченного брака добычей, может, и впрямь влюбился без удержу и решил пойти «ва-банк». Но, по крайней мере, новый донжуан был вовремя обезврежен. На маму я не обиделась, потому что для меня и так эта недотыкомка и серая бестия представляла собой лишь картонную куклу, условный абсорбент, дешевый заменитель настоящего, единственно нужного мне лекарства. Замещение оказалось невозможным, трюк не сработал, подмена выглядела пшиком, сублимация не удалась.

Единственное, о чем впоследствии я сильно жалела, так это о своем некрасивом и лживом поступке по отношению к Ленке. Ведь я представила все так, словно моя крепость все же пала под натиском подружкиного мужа. Конечно, это вполне могло случиться, и даже, скорее всего, случилось бы, если б не стечение обстоятельств. Но кроме всего я настолько ревновала ЕГО к Лене, что мне хотелось причинить подруге боль, как можно более сильную и рвущую на части. Чтобы хоть так самоутвердиться и восторжествовать над ней, отнять если не одного, так другого. Отомстить — не важно за что.

Через несколько дней я уволилась с работы, поскольку просто не могла встречаться с Леной взглядами, сидеть за соседним столом и видеть ее несчастное лицо. И понимала, что теперь у меня уже точно нет шансов, чтобы что-то могло измениться и сложиться с НИМ.

На память мне остались только мимолетный поцелуй, перевернувший мой мир, самый волшебный в жизни танец, песня Джо Дассена «Ne me quitte pas», где он заклинает возлюбленную не покидать его, и первое пронзительное до боли и до бездны безумия чувство.

Дмитрий Бирман

«Мне папа вместо колыбельной читал Дюма, читал Гюго. Тогда работал он в котельной, что, в общем-то, немудрено. „Червонец“ отсидев в Гулаге, он был читателем большим, хотя не доверял бумаге, но книги очень полюбил. Увы, давно уж нету папы, а я пишу всё и пишу — гоню я мысли по этапу и их помиловать прошу!» — смеется Дмитрий Бирман, депутат Государственной думы Нижнего Новгорода и писатель, уже привлекший к себе внимание широкой общественности.

Запах свободы

Я влюбился сразу и навсегда. Она была на год старше, училась в десятом классе, и за то, чтобы носить ее портфель, сражались самые крутые пацаны нашей школы.

Каждое утро я прибегал в «храм знаний» примерно за час до начала уроков, прятался в нишу недалеко от входной двери и ждал.

Вокруг суетилась малышня, носились пятиклассники, входили серьезные и деловые старшеклассники, но я не видел ни их, ни моих одноклассников, которые, посмеиваясь, хлопали меня по плечу.

Я ждал.

Она появлялась в белом сверкающем облаке, оно светилось и… пахло.