Моя Марусечка - [11]
Граждане. Люди и дамочки. Даже партейные. Хоть вы и партейные, а не обрядить вам вашего покойника? Спеть причитание? Нет? Не надо. Теперь раз в год, если кто и помрет, то хорошо, а так живут себе.
Кто — нибудь! Может, у вас бородавка? Может, вам вышептать бородавку? Ниточкой перевязать и в навоз закопать… А ладно: вывести вам лишай. Хоть на щеке, хоть в волосах! Берешь слюну на голодный желудок… Перевернуть вам паралитика? Прорыть канаву, дожди вас еще не затопили? Побелить хату? Обобрать вишню с самых высоких ветвей? Маруся, она легкая, ее каждая ветка поддерживает. Подоить вашу бодливую козу? Рассказать сказку про лису со скалкой? Слушайте, дама, давайте я побрею вам пятки. Это же некультурно — носить такие пятки: трещины, как у верблюдицы! Сейчас не надо? А когда надо? А то я тут недалеко, в рыбном. Крикните: Маруся! И я сразу выскочу…
Пятьсот рублей. Кто придумал пятьсот рублей?..
Маруся прошла в зал и взяла с прилавка два уже расфасованных пакета с селедкой:
— Щас выйду и скажу: четыре восемьдесят! четыре восемьдесят!
Чтобы пятьдесят копеек себе.
Или нет:
— Пять рублей! Пять рублей!
Тогда уже семьдесят копеек.
Маруся пошла во двор, повторяя:
— Пять рублей! Пять рублей!
А когда показалась арка, а в ней куча нервных крестьянок, язык сам собой сказал:
— Четыре тридцать… Два пакета по четыре тридцать…
Опять не получилось. Что у нее за язык? Оля вот за восемнадцать рейсов сорок рублей уже наварила.
Маруся отнесла выручку Васе. Вася, не считая, кинул деньги в кассу.
Прибежала Оля. Запыханная, мокрая. Она успела слетать в универмаг — оторвала десять метров сатина. Всем по пять, а ей десять, она же героиня.
— Скорей, скорей! Медосмотр! Давно зовут!
Медосмотр сдавали на втором этаже, в красном уголке. Маруся с Олей встали смирнехонько у дверей.
— Очередной! Проходите! — крикнули из уголка.
Маруся вошла и видит: в белом халате, в белой шапочке — мальчик. Розовый, умытый, зеленкой пахнет, над верхней губой светлые молодые усы.
— А где Эсфирь Соломонна?
Нет — нет, уже нету Эсфирь Соломонны. Вместо нее мальчик с усами.
Сначала он накачал на ее руке грушу для давления, потом как ни в чем не бывало сказал: ложитесь в кресло. Какое кресло, зачем кресло? Сынок, в шисят лет уже не бывает кресло. Сначала надо у людей спросить, у Эсфирь Соломонны. Вот она умеет обследовать болезни: надо мять живот, под ребром мять, смотреть язык, дергать за веко. Эсфирь Соломонна людей сорок лет знает без твоего кресла. Нет — в кресло, в кресло. Вы имеете дело с пищей. Не имею! Имеете! Дайте соскоб! Это у молодых соскоб, а когда, как сейчас, то соскобы все уже заканчиваются…
Сестричка сидела прежняя, Таечка.
— Таечка! Скажи ты ему!
Таечка делала Марусе знаки, но Маруся не понимала.
— Перчатки надел! Эсфирь Соломонна говорила про печень, про мочу, а перчатки не надевала. Она смотрела на язык — и все. Ты лучше скажи, почему ухо свистит, родинка на шее горит, жгет, во рту — как пятак пососала. А нечего перчатки показывать!
Мальчик осерчал и отложил ее карточку. Не подписал в нее какие — нибудь слова. Сказал: отсранить от работы! Ой! Отсрани! Пусть Виталька полы моет, у него все соскобы есть.
Маруся спустилась в сыпучку, протиснулась между мешками с мукой и спряталась там. Ей кричали и Таечка, и Алюська, и секретарь комсомольской организации, но Маруся не отзывалась.
Оля отыскала ее. Она сникла на глазах и сделалась тяжелобольная. В зрачке легла наготове слеза.
— Ой, у меня такой диагноз ног… — Она сломала слово пополам и начинила его стоном.
— Сейчас у всех диагноз, — вздохнула Маруся.
— Не скажи, вот доктор, у него такое высокое образование…
— Сейчас у всех образование.
— Нет, Маруся, он ходит в церковь…
— Сейчас все ходят в церковь.
— Не говори так, сейчас в церковь ходить нельзя — ругают по партейной линии. Так вот я ему говорю: как поем, так вот тут, под ложечкой, будто кулак вскакивает и мясо само собой, самостоятельно дрожит. А он отвечает: так нам же не семнадцать лет, а уже девятнадцать. Маруся, ты поняла: «девятнадцать»!.. Вот как, старые люди никому не нужны…
Вот влетел! Чуть с ног не сбил. Виталька. А за ним Ленуська из театра оперы и балета с кривыми, покрытыми черными злыми волосами ногами. И с размаху прыгнула ему на шею. Виталька поцеловал ей сначала пальчики, потом лоб, потом темечко и височек. Да, ему стоило труда отлипнуть от нее. Вот, вдевает ей в уши золотые сережки и цепляет на грудь золотую бабочку. Камушки на ее спинке выстреливают три искры подряд…
Виталька, Виталька… На кого ложится твой слепой глаз?..
Одна была с заячьей губой. Сисикала в разговоре, дергала плечом и тянула шею. Другая скашивала колени внутрь, они терлись друг о друга, ее колени. Правда, у нее была нежная белая кожа. Мелкие стружки волос щекотали у нее за ушами, может, поэтому она все время смеялась. Еще одна была вся в морщинах, как печеное яблоко. Но у нее под старым растянутым свитером подскакивал высокий бюст. Идет, а бюст скачет: налево, направо, вверх! налево, направо, вверх! Носила обувь без каблуков. Переплетала икры ремешками крест — накрест до колен. Ох, и легка же была у нее походка!.. За щекой жевательная резинка, папиросочка на заслюнявых губах, пела песни под гитару. Что же вам еще?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.
В своей чердачной студии в Пензансе умирает больная маниакальной депрессией художница Рэйчел Келли. После смерти, вместе с ее гениальными картинами, остается ее темное прошлое, которое хранит секреты, на разгадку которых потребуются месяцы. Вся семья собирается вместе и каждый ищет ответы, размышляют о жизни, сформированной загадочной Рэйчел — как творца, жены и матери — и о неоднозначном наследии, которое она оставляет им, о таланте, мучениях и любви. Каждая глава начинается с заметок из воображаемой посмертной выставки работ Рэйчел.
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)