Моя единственная надежда - [9]

На ощупь его кожа оказалась шелковой и горячей. Искра, вспыхнувшая от ее прикосновения, обернулась живой субстанцией, разящей и подчинявшей их себе, наполнявшей просторную студию трескучей энергией, жаждавшей разрядки.

У Нади едва хватило времени осознать все это, потому что Райдер не стал дожидаться указаний. Его рука сомкнулась вокруг ее правого запястья, другая легла ей на талию. Он придвинулся совсем близко.

Ее глаза оказались на уровне ключиц Райдера, и ее окутал запах его тела – смесь дождя, жары и чего-то острого и терпкого. В смущении Надя не могла поднять на него глаза.

– А музыка? – негромко спросил он глубоким низким голосом.

Наде потребовалось полсекунды, чтобы сообразить, что она так и не включила чертов плеер. Стряхнув тяжелый туман, сковавший мозг, она чуть слышно выругалась, выдернула из-за пояса трико пульт и ткнула на кнопку.

Из динамиков полился теплый и страстный голос Норы Джонс. Надя хотела было сменить музыку, но рука Райдера легла поверх ее руки.

– По-моему, эта мелодия не хуже любой другой, – сказал он. Его взгляд говорил: Ты добилась своего, и что ты теперь будешь со мной делать?

Чего Надя точно не собиралась делать, так это объяснять ему, что эта песня звучит слишком интимно, на ее вкус, заставляя думать об утопавших в сигаретном дыму джаз-барах, ищущих руках, жарких губах, горячем теле…

Она подняла подбородок и твердо накрыла руку Райдера ладонью.

– Начнем с ног. Встаньте твердо. Так, чтобы почувствовать мышцы. Теперь освободите колени. Как будто они у вас вот-вот подогнутся, но не сгибайте их. Распрямите торс, как будто у вас из головы выходит стропа и кто-то тянет ее к потолку. Подбородок вверх, лопатки назад и вниз и…

– Дышать можно? – сдавленным голосом спросил Райдер.

В ответ на тихий смех Нади он наградил ее легкой улыбкой.

– Это на пользу.

И только когда она почувствовала всем своим существом, понимавшим танец лучше, чем саму жизнь, что они стоят так, как надо, Надя начала покачиваться. Крепко держа его руку в своей, прижав ноги к его ногам, она прислонилась бедрами к его бедрам, пока он не начал двигаться с ней в такт.

– Чувствуете? – спросила она через несколько аккордов.

– Кое-что чувствую, – пробурчал он.

– Сегодня вы уже не так зажаты, – пояснила Надя.

Райдер стиснул зубы и пробормотал что-то о том, что чем лучше он выучит шаги танца, тем меньше уроков ему придется брать.

– Неужели? – искренне удивившись, сказала Надя. – Ну хорошо.

– У меня ощущение, будто я герой фильма и вы собираетесь спросить, не соглашусь ли я стать вашим партнером на танцевальном конкурсе, – проворчал он.

Она снова засмеялась, на этот раз ей действительно стало смешно.

– Не пытайтесь прыгнуть выше головы, солнце мое. Вам за мной не успеть, как бы вы ни старались.

– Нет? – Райдер без предупреждения взял ее за руку и заставил кружиться на своей вытянутой руке.

Годы тренировок сделали свое, она остановилась, используя свой вес, и начала вращаться назад, где Райдер поймал ее, прижимая к себе, отчего у нее перехватило дыхание.

Райдер отпустил ее гораздо более нежно, чем она ожидала, и они встали нога к ноге, бедро к бедру в свободной танцевальной позе.

– Ну и как? – спросил он, передвинувшись так, что Надя оказалась чуть ближе. Достаточно близко, чтобы видеть золотые крапинки в его карих глазах.

– Над этим надо еще поработать.

– За это я вам и плачу.

Своевременное замечание. Надя отодвинулась в сторону и стала давить на кнопки пульта, пока не нашла нечто менее… Классический фокстрот, заезженный донельзя, самая несексуальная мелодия на планете.

– Встаньте ближе, сейчас мы поработаем над вашими ногами.

* * *

Час закончился быстро. От пота кожа Райдера стала блестеть еще больше, а в запахе начал сильнее чувствоваться мускус.

– О’кей, – сказала Надя, проведя рукой по влажным волосам. – Над ногами еще поработаем на следующей неделе. Скажите, есть ли у вас еще пожелания в отношении следующего занятия.

Когда Надя пошла к кушетке, чтобы собрать свои вещи, Райдер остановил ее, сжав запястье. Она обернулась, надеясь, что он не заметит, как участился ее пульс.

– Я думал, это что-то в воздухе, но это вы, верно?

– Простите?

– Этот запах. – Он наклонился к ней, проведя носом по ее волосам, и глубоко вдохнул. – Я и на прошлой неделе замечал его, но подумал, что это из окна.

Надя открыла рот, чтобы сказать… кто бы знал что. У нее сдавило горло, все тело застыло, скованное его пристальным вниманием и опьяняющим жаром мужского тела, смешавшимся с ее собственным жаром.

– О каком запахе вы говорите? – наконец выдавила она. Ее слова прозвучали глухо, как будто она говорила с набитым ртом.

– Он пряный и сладковатый. Как у бренди.

Надя вдохнула и догадалась:

– А-а, это мой лак для волос. Он сильный, профессиональный.

Райдер перевел взгляд на ее волосы, спадавшие беспорядочной копной, как обычно в конце дня, посвященного танцам.

– Я не использую его для волос. Только когда выступаю на сцене.

Его брови почти слились с линией волос.

– Тогда откуда пахнет?

– Он не дает задираться моему трико, – сказала она, проведя рукой по ногам.

А потом она отошла, но не смогла удержаться, чтобы не обернуться и не увидеть, как он смотрит ей в спину. Схватив свой черный кардиган с запахом, Надя завязала его концы.