— Ничего, Иоши. Мне очень приятна такая реакция, — улыбнулась Хэруки.
Далее высказались все. Каваками-сан отдал должное стойкости главного героя. Исида-сан восхитился атмосферой (воруешь мои отговорки, очкарик?). Президент спросила Хэруки насчет любовной линии, та заверила ее, что все впереди. Мурата-сан улыбнулась сквозь слезы и показала большой палец. Не можешь говорить, да? Понимаю и не осуждаю.
Пауза затянулась, все наслаждались послевкусием истории Хэруки. Наконец, со своего места поднялся Каваками-сан. Он решил представить нам свой рассказ. Естественно, о самураях.
Я послушал какое-то время, но быстро потерял интерес. Во-первых, я не особо люблю самураев как художественный образ. Во-вторых, основой сюжета была пятикратно обсосанная защита деревни. Храбрый, невозмутимый мастер меча наставлял крестьян на путь истинный, учил работать копьями в едином строю и строить укрепления. Закончился рассказ, разумеется, схваткой главного героя с вражеским командиром. Каваками-сан закончил. Я взял слово первым:
— Каваками-сан, источником вдохновения при написании был фильм Акиры Куросавы «Семь самураев»?
Каваками-сан покраснел и кивнул. Я милосердно продолжил:
— Не переживай. Идея защиты родного дома встречается очень часто. Мне понравился образ главного героя. Истинный самурай! У тебя хорошо получилось передать то, как он своей храбростью и презрением к смерти вдохновил обычных крестьян, превратив их в воинов.
Было видно, что Каваками-сан доволен. Решил добавить ложку дегтя:
— Но, Каваками-сан, у твоего героя совсем нет слабостей. Из-за этого финальная битва с вражеским генералом была лишена напряжения. Такой герой просто не мог проиграть!
Исида-сан решил меня поддержать:
— Я согласен с Одзавой-саном. От себя добавлю, что тебе нужно больше внимания уделить чувствам персонажей, Каваками-сан.
Тот пообещал учесть наши советы при написании следующего рассказа. После этого свое мнение высказали девушки. Первой была Мурата-сан:
— Мне не нравятся рассказы про армию. Впрочем, вышло неплохо, наверное? — полувопросительно закончила свой удручающе короткий отзыв.
— Мне жалко срубленные для постройки укреплений деревья! — а это уже Хэруки, — но мне понравился твой рассказ, Каваками-сан! — добавила добрая девочка.
Последней рассказ прокомментировала президент. Каваками-сан сжал кулаки. Чего это он? Они что, ненавидят друг друга?
— Каваками-сан, я уже не раз высказывала тебе свое мнение. Самураи — часть нашей культуры, но любая история без любовной линии — пуста!
— На войне нет места любви! — моментально вспыхнул Каваками-сан.
— Для любви всегда есть место! Ради любви: к женщине, к семье, к стране — неважно, люди и идут на смерть! Игнорировать это — все равно что признаться в собственной тупости! — не на шутку разошлась президент.
— Любовь, любовь, любовь, любовь… — схватившись за голову, протараторил Каваками-сан и закричал: — Как меня достали твои придирки! Я — мужчина и пишу о настоящих мужчинах! Любовь делает мужчину слабым, отвлекая от истинной цели! Я не собираюсь выслушивать это дальше!
Каваками-сан раздраженно сунул листочки с рассказом в сумку и выскочил из класса. Эээ?! И что это сейчас было? Какая-то застарелая рана? Блин, тайна чайного мастера так и осталась нераскрытой.
В клубе повисла неловкая тишина. Красная, как помидор президент откашлялась в кулачок, поднялась со своего места и глубоко поклонилась:
— Прошу вас меня извинить. Мы с Каваками-саном давно знакомы, и сегодняшняя сцена — лишь продолжение давнего спора, — после этого выпрямилась и неловко улыбнулась мне: — Одзава-сан, прочитаешь нам свое ранобэ?
Мда, ламповой атмосферы в клубе как не бывало. Впрочем, не отказываться же из-за этого от драгоценных похвал впечатленных моим литературным гением одноклубников. Я встал из-за парты и прочитал им пролог и первую главу «Биочервя». Закончив, приготовился насадиться восторгом ребят.
— Отвратительно! — выпалила Мурата-сан. Мое сердце чуть не остановилось. Я настолько ужасен? Посмотрел на президента. Спасите меня, Такерада-семпай!
— Я согласна с Муратой-сан. Это было отвратительно. Меня даже затошнило.
ААААААА! Хэруки, ну ты-то не станешь так меня унижать? Повернулся к ней и увидел, что она зажала ротик ладошкой, а ее позеленевшее лицо почти сравнилось оттенком с ее волосами.
Это конец. Полностью морально уничтоженный, я посмотрел на Исиду. Исида-сан, пожалуйста…
— Это самое отвратительное из всего что я слышал, Одзава-сан.
Все. Никогда больше не стану ничего писать. Я был готов к критике — видит Богиня, прочитанный мной фрагмент ранобэ далек от совершенства, но ведь я старался! Я прочитал великое множество книг разного качества. Адекватно оценить собственный текст тяжело, но «отвратительным» его точно не назвать! Японские дети жестоки. Почувствовал, как из моих глаз потекли слезы.
Увидев их, Мурата-сан подскочила на стуле и замахала руками в воздухе:
— Одзава-сан, я не имела ввиду твое ранобэ! Я говорила исключительно о его содержимом!
Стало только хуже. Ты что, хочешь довести меня до самоубийства? Она поняла, что несет что-то не то и быстро поправилась:
