Мой жизненный путь - [111]

Наиболее остро они ощущали потребность ознакомиться с толкованием евангельских и библейских событий в свете антропософии. Они хотели прослушать лекции об этих данных человечеству откровениях.

Поскольку закрытые курсы лекций читались в духе этих пожеланий, необходимо было учесть и следующее обстоятельство. На этих лекциях могли присутствовать только члены Общества, поскольку они уже были знакомы с началами антропософии. К ним можно было обращаться как к людям, имеющим некоторый опыт в этой области. Поэтому общий строй закрытых лекций был таким, каким не могли обладать книги, предназначенные для широкого круга.

В узком кругу я мог говорить о некоторых вещах иначе, чем должен был это делать, если бы с самого начала они предназначались для открытой публикации.

Эта двойственность, возникшая в силу существования открытых и закрытых публикаций, сложилась под влиянием двух различных факторов. Открытые сочинения являются результатом того, что боролось и работало лишь во мне самом; что касается изданий, предназначенных для частного пользования, то здесь вместе со мной борется и работает все Антропософское общество. Я же прислушиваюсь к вибрациям, происходящим в душевной жизни членов Общества, и живое участие во всем услышанном отражается на общем строе лекций.

В них нет ничего, что не являлось бы чистейшим результатом развивающейся антропософии. Не может быть и речи о каких-либо уступках в угоду предубеждениям или предчувствиям членов Общества. Читатель этих частных изданий может полностью принять их за то, что намерена сказать сама антропософия. И поэтому стало возможным без колебаний отказаться от установки распространять эти книги только среди членов Общества, когда упреки в этом направлении стали более настоятельными. Нужно только принять во внимание, что в не просмотренных мной записях возможны ошибки.

Выносить суждение о содержании этих частных изданий вправе лишь тот, кто знаком с предпосылками, лежащими в основе подобных суждений. А предпосылками для большинства этих изданий являются по меньшей мере антропософское познание человека и Космоса, поскольку их сущность рассматривается в антропософии, а также знание того, что как "антропософская история" содержится в сообщениях из духовного мира.

Глава тридцать шестая

Внутри Антропософского общества существовала организация, которая не была задумана как открытая. Упоминание о ней не входит, собственно, в рамки настоящего изложения, но я попытаюсь все же охарактеризовать ее, ибо и она дала повод ко многим нападкам на меня.

По прошествии нескольких лет моей деятельности в Теософском обществе Марии фон Сивере и мне предложили возглавить руководство одним из обществ, сохранивших древнюю символику и культовые церемонии, связанные с "древней мудростью". Я не имел ни малейшего намерения развивать какую бы то ни было деятельность в духе общества подобного толка. Антропософия должна исходить из собственного источника познания и истины. Не следует ни на шаг отклоняться от этой цели. Но я всегда питал уважение к учениям, имеющим исторические корни. В них по-прежнему живет дух становления человечества. И я всегда был склонен поступать так, чтобы новое, по мере возможности, не утратило связи с уже существующим в истории. И поэтому я принял свидетельство вышеупомянутого общества, которое принадлежало к течению, представленному Йеркером, и придерживалось масонского ритуала так называемых высших степеней. Однако я взял из этого общества только чисто формальное право проводить самостоятельную символико-культовую деятельность, имеющую историческую основу.

Все, что предлагалось в этой руководимой мной организации как "действо", по содержанию не было связано с какой-либо исторической традицией. Формальное свидетельство не мешало мне работать исключительно над тем, что являлось как бы наглядным представлением антропософского познания. И делалось это исходя из потребностей членов Общества. Наряду с проработкой идей, в которые облечено духо-познание, члены Общества стремились еще и к тому, что непосредственно говорит созерцанию и душе. Я пошел навстречу этим требованиям. Если бы не последовало предложения со стороны упомянутого общества, я сам бы приступил к символико-культовой деятельности, не связывая ее с историческим развитием.

Однако это общество нельзя было назвать "тайным". Тому, кто вступал в эту организацию, самым ясным образом сообщалось, что он вступает не в орден, а только как участник церемониального действа будет переживать некоторого рода наглядное представление, демонстрацию духовных познаний. Если некоторые церемонии и протекали в формах, обычно применяемых в известных орденах при принятии в члены или при посвящении в высшие степени, то это вовсе не означало, что речь идет об ордене. Здесь это делалось только для того, чтобы наглядно представить в чувственных образах духовный подъем в душевных переживаниях.

То, что эта деятельность совершенно отличалась от деятельности, протекающей в каком-либо действующем ордене, и что здесь не сообщали вещей, о которых идет речь в подобных орденах, явствует уже из того, что во введенных мной церемониальных действах участвовали люди, принадлежавшие к самым разным орденам, и в наших церемониях они находили нечто совершенно иное.