Мой жизненный путь - [109]

Глава тридцать четвертая

В Теософском обществе почти не уделялось внимания области искусства. С известной точки зрения это было тогда вполне объяснимо, но далее так не могло продолжаться, если здесь должен был развиваться правильный духовный образ мыслей. Члены подобного общества прежде всего проявляют интерес к реальности духовной жизни. В чувственном мире человек предстает перед ними только в своем преходящем, отделенном от духа бытии. Им кажется, что искусство проявляет себя в этом обособленном бытии и поэтому находится вне искомой духовной действительности.

Так обстояли дела в Теософском обществе, и поэтому люди, связанные с искусством, чувствовали себя там чужими.

Для меня и Марии фон Сивере очень важно было вызвать к жизни художественный элемент в Обществе. Духо-познание как переживание овладевает всем бытием человека, затрагивает все его душевные силы. Образы фантазии озаряются светом духовного переживания, если оно налицо.

Но здесь появляется нечто, создающее препятствия. Художник испытывает некоторое чувство страха по отношению к такому озарению фантазии духовным миром. Он стремится к бессознательному, когда дело касается действия духовного мира в душе. И он совершенно прав, если имеется в виду "возбуждение" фантазии тем осознаваемым рассудочным элементом, который господствует в культурной жизни начиная с эпохи души сознательной. Такое "возбуждение" через интеллектуальное начало в человеке действует на искусство умертвляющим образом.

Но возникает нечто прямо противоположное, когда фантазия пронизывается светом истинно узренного духовного содержания. Тогда вновь оживает вся сила образов, которая и ведет человечество к искусству. Мария фон Сивере обладала искусством формирования слова; она прекрасно разбиралась в драматическом искусстве. Таким образом для антропософской работы раскрывалась и область искусства, представлялась возможность испытать плодотворность влияния духовного созерцания на искусство.

"Слово" подвергается опасности с двух сторон. Эта опасность может проистекать из развития души сознательной. "Слово" служит для взаимопонимания в социальной жизни, и оно служит для сообщения того, что познается логически-интеллектуальным путем. В обоих случаях "слово" утрачивает свою собственную ценность. Оно вынуждено приспосабливаться к "смыслу", который оно должно выражать. Оно заставляет забыть о том, что в самом тоне, звучании, звукообразовании заложена некая действительность. Красота, сияние гласной, характерные черты согласной вытесняются из языка. Гласная лишается души, согласная — духа. 1А язык полностью выпадает из той сферы, откуда он происходит: из сферы духовного. Он становится слугой интеллектуально-познаваемой и избегающей духа социальной жизни. Он всецело вырывается из области искусства.

Истинное духосозерцание как бы инстинктивно совпадает с "переживанием слова". Оно учит чувствовать несомое душой звучание гласной и укрепленную духом живопись согласной. В нем пробуждается понимание тайны развития языка. Тайна эта заключается в том, что некогда при помощи слова духовно-божественные существа могли говорить с человеческой душой, тогда как в настоящее время слово служит лишь для взаимопонимания в физическом мире.

Чтобы вернуть слово в его сферу, необходим энтузиазм, возгорающийся при подобном духовном воззрении. И Мария фон Сивере проявила такой энтузиазм. Благодаря ей антропософское движение получило возможность художественно развивать слово и заново созидать его. Деятельность, связанная с сообщениями из духовного мира, дополнилась работой по искусству рецитации и декламации, которое стало занимать все более и более значительное место в мероприятиях, проводимых в рамках антропософской деятельности.

Рецитации, исполненные Марией фон Сивере на этих мероприятиях, стали исходной точкой развития художественного элемента в антропософском движении. Ведь эти "рецитационные добавки" непосредственно привели к драматическим представлениям, которые состоялись в Мюнхене наряду с курсами лекций по антропософии.

Благодаря тому, что вместе с духо-познанием у нас развивалось искусство, мы все более врастали в истинное, созвучное времени переживание духа. Ибо искусство выросло из изначальной сновидчески-образной духовной жизни. Оно должно было прокладывать себе пути в ту эпоху, когда духовное переживание в человеческом развитии отошло назад; и оно должно вновь соединиться с этим переживанием, когда это последнее в новой форме вступит в развитие культуры.

Глава тридцать пятая

Начало моей антропософской деятельности приходится на то время, когда многие были неудовлетворены направлениями познания предшествующей эпохи. Возникло стремление выбраться из той области бытия, в которой люди замкнулись вследствие того, что признавали за "верное" лишь такое познание, какое можно осмыслить с помощью механистических идей. Мне были близки эти стремления современников к некоторого рода духо-по-знанию. Такие биологи, как Оскар Гертвиг[188], который начинал как ученик Геккеля, но затем покинул дарвинизм, потому что, согласно его мнению, импульсы, исходящие из дарвинизма, не могут способствовать объяснению органического развития, были для меня личностями, в которых проявлялось стремление современников к познанию.