Мой жизненный путь - [112]

Однажды, сразу после церемонии, ко мне подошел человек, впервые принимавший участие в церемонии. Ему уже была присуждена высокая степень в одном из орденов. Под впечатлением только что пережитого он хотел передать мне регалии своего ордена. Ибо он полагал, что, пережив действительное духовное содержание, он уже не сможет участвовать в формальных, закостеневших церемониях. Мне удалось уладить это дело. Антропософия не вправе вырывать человека из тех жизненных связей, в которых он состоит. Она должна нечто прибавлять к этим связям, но не брать от них. Упомянутое лицо осталось в своем ордене, продолжая и впредь участвовать в наших символических действах.

К деятельности подобной организации часто относятся с непониманием. Существует множество людей, которым формальная принадлежность к какой-либо организации кажется гораздо более важной, чем получаемое ими содержание. Некоторые участники говорили о многих вещах так, будто они принадлежат к какому-то ордену. Они не могли понять, что в нашей организации, которая не являлась орденом, им демонстрировали то, что обычно дается только в орденах.

Здесь мы также порвали с древними традициями. Мы работали так, как следует работать, когда духовное содержание исследуется в соответствии с традициями, но при вполне осмысленном душевном переживании.

Свидетельства, подписанные Марией фон Сивере и мной при установлении связи с организацией Йеркера, позднее стали исходной точкой всевозможных клеветнических нападок, а чтобы распускать подобную клевету, курьезное обсуждалось здесь с гримасой серьезности. Наши подписи находились под "формулами", предписаниями. Были соблюдены обычные формальности. И, ставя свою подпись, я самым ясным образом заявил: "Все это формальности. Учреждение, которое переходит в мое распоряжение, не возьмет ничего из организации Йеркера".

Задним числом легко, конечно, пускаться в рассуждения о том, насколько "разумнее" было бы не связывать себя с организацией, которая впоследствии приняла участие в клеветнической кампании. Но я должен со всей подобающей здесь скромностью заметить, что в описываемый период моей жизни я принадлежал еще к тем людям, которые полагают, что те, с кем им приходится иметь дело, ходят по прямым, а не по кривым путям. Подобную веру в людей не могло изменить даже духовное созерцание. Нельзя прибегать к духовному созерцанию для исследования внутренних намерений человека, если этот человек не желает такого исследования. Исследование внутренних побуждений другого человека для духовно познающего есть нечто запретное, подобно тому, как запрещено, например, читать чужие письма. К людям, с которыми имеешь дело, следует относиться так же, как относится к ним человек, не обладающий духо-познанием. Но это не одно и то же: принимать людей во всей искренности их намерений, пока не раскроется обратное, или быть в обиде на весь мир. При таком настрое совместная социальная деятельность людей невозможна, ибо она строится именно на доверии, а вовсе не на противоположном — недоверии.

Это начинание, выражавшее духовное содержание через культовую символику, было благом для многих членов Антропософского общества. Поскольку и в этой области, как и во всех других областях антропософской деятельности, исключалось все выходящее за рамки здравого сознания, то не может быть и речи о неправомочной магии, внушении и т. п. Однако члены Общества получали здесь то, что, с одной стороны, относилось к их способности восприятия идей, а с другой, — давало их душам возможность участвовать в непосредственном созерцании. Для многих это способствовало лучшему формированию идей. С началом войны продолжать работу в этом направлении стало невозможно. Такая организация могла быть принята за тайное общество, хотя вовсе не была таким. И поэтому в середине 1914 года это символико-культовое отделение антропософского движения прекратило свое существование.

Для каждого, кто рассматривает это начинание, движимый доброй волей и духом истины, оно стоит вне всяких подозрений. Однако нашлись и такие люди, которые из участников превратились в клеветников-обвинителей. Но это уже относится к тем аномалиям человеческого поведения, которые возникают тогда, когда внутренне нечистые люди примыкают к движению с истинно духовным содержанием. Они ожидают того, что соответствует тривиальной жизни их душ, и, не найдя этого, идут против начинания, к которому вначале — не осознавая своей неискренности — обратились.

Общество, подобное Антропософскому, может сформироваться только благодаря душевным потребностям членов Общества. Здесь не может существовать абстрактная программа, гласящая, что в Антропософском обществе должно совершаться то или это; работа, проводимая в Обществе, должна основываться на действительности. А эту действительность образуют именно душевные потребности членов Общества. Антропософия как содержание жизни формировалась из своих собственных источников. Она явилась в мир как творение духовного. Многие из тех, кто внутренне тяготел к ней, искали совместной работы с другими людьми. Благодаря этому Общество сложилось из лиц, часть которых искала преимущественно в области религии, другая — в области науки, третья — в искусстве. А если чего-то ищут, то это должно и может быть найдено.