Мой возлюбленный враг - [42]

Фар уже зашел за горизонт. На улице было тепло и уютно. Я вдохнула и подошла к беседке, разместившись на качелях. Эштон не ответил, и позже перезвонил сам.

— Привет, Фил. Прости, только окончился трудовой день.

— И как все пришло? — полюбопытствовала я.

Эштон лежал на кровати в современной комнате со встроенной в стены мебелью. Наверное, у него обычная практика и комната в общежитии, а не такая, как у меня.

— Ужасно! Мы с Аста-Азом вкалываем без перерывов. Знаешь, что мы делали? Очищали энергокотел, Фил! В гироботинках, на лету!

Пока я слушала друга, я дотянулась до ветки дерева, растущего рядом с беседкой, и сорвала зеленый фрукт круглой формы. На вкус он оказался горьким, поэтому я отложила его в сторону.

— Эш, а ты чего жалуешься? Вы с Матаром сами были инициаторами той вылазки, — с усмешкой отозвалась я и, сменив виджет, нашла в голосети информацию о фрукте.

В голосети он носил название «литтелла» и выращивался только на этой планете. Но времени узнать о нем больше не было, поэтому я сменила виджет на голограмму с другом и продолжила разговор.

— Хорошо-хорошо! А ты бы могла посочувствовать. — Фаэрт наигранно вздохнул и спросил: — Ты там как? Надеюсь, не сильно перегружают?

— О, я тут даже не находила свободной минуты, чтобы вздохнуть, — едко ответила я и призналась: — У меня какая-то продовольственная практика. Куратор попросил меня готовить ему. Может, потом еще какие-нибудь дела найдет.

— Фил, ты в курсе, что ты безумно везучая?

— Знаю, — тихо ответила я и грустно улыбнулась.

Как объяснить ему, что в жизни важно быть не везучей, а счастливой?

С другом мы поговорили еще около двух часов, обсуждая все на свете, а потом отправились отдыхать. Перед сном я зашла в душ, вымылась и нанесла на тело мазь, как и советовал куратор. Небо было укрыто звездами, когда я возвращалась в дом. И я подумала, что моё наказание имеет и свои положительные стороны, только я не ожидала, насколько оно изменит мою жизнь.

2

Мазь мне действительно оказалась необходима, потому что Фар был беспощаден в это время года на спутнике. Проснувшись, я умылась, позавтракала и отправилась искать куратора. Он нашелся в одном из ангаров, где перебирал мелкие запчасти в ящиках.

— Вам помочь? — спросила я, подходя ближе.

— Нет, я справлюсь, — бросив на меня мимолетный взгляд, отозвался Эжелион.

— Вы так боитесь моей помощи? — улыбнулась я, присев рядом и взяв в руки сопловую лопатку турбины.

— Последний раз у меня на практике была девушка с твоего факультета, — начал рассказ мужчина, — лет сто назад. Так вот, она тоже рвалась помочь. Знаешь, как она мне помогла? Все смазанные маслом детали вымыла и вычистила.

— Так они же коррозируют! — воскликнула я, приоткрыв рот.

Куратор хмыкнул, взял одну деталь и положил остальные в ящик. Я тоже вернула лопатку на место и направилась вслед за куратором на выход.

— Я рад, что ты это понимаешь. Но у меня правда нет для тебя работы. Если хочешь, можешь просто побыть рядом со мной. Я люблю время от времени тешить себя разговорами с молодым поколением.

— С удовольствием! — откликнулась я, широко улыбнувшись.

Вот так я и стала надоедливой «почемучкой», интересующейся всем и вся. Я рассматривала детали, спрашивала все о конструкции и физических процессах, протекающих как в природе, так и в двигателях кораблей. Мастер Эж оказался интересным рассказчиком, намного лучше многих преподавателей в училище. Как-то я высказала эту мысль вслух.

— Мой внук тоже все время жаловался на лекторов. Эх, молодежь, вам знания дают, а вы кривитесь.

— Ваш внук давно окончил обучение?

— Лет двадцать назад, но обучением это сложно назвать. В университете он появлялся редко, а все экзамены сдавал на «отлично». По-моему, он у меня был чаще, чем в университете, — рассмеялся Эжелион, отчего вокруг его глаз образовывалось еще больше морщин.

— Вы любите его, — констатировала я, взяв в руки металлическую шпильку и перекатывая её на ладони.

— Да как его не любить? Он моя гордость. Видела бы ты его! Красивый, статный, умный, к тому же очень серьезный, хотя говорят о нем всякое. Только не верю я всем сплетням, так как знаю своего внука лучше всех.

— Вы так его хвалите, что я ведь и влюбиться могу!

— Не влюбишься. В твоем сердце уже есть кое-кто. Иначе с кем ты по вечерам разговариваешь? — с лукавым блеском в глазах спросил Эжелион, и я смутилась.

— Это мой друг, а не возлюбленный!

— Нынче дружите вы странно, — пробурчал фаэрт.

— Зато любим так же искренне, — отозвалась я, и куратор покачал головой, но счастливая улыбка не сошла с его лица.

Уже прошла неделя практики. Я мыла по утрам полы, вечером готовила, а днем проводила все свободное время с мастером Эжем. К серьезной работе мастер меня не допускал, так как утверждал, что любит все делать и контролировать сам, а вот за готовку он мне очень благодарен.

Я подружилась с Като — у него был искусственный интеллект, поэтому с ним можно было даже поговорить. Если мне было грустно, он запрыгивал на колени и начинал скулить, а если весело — то прыгал вокруг и тявкал. Наблюдать за ним было умилительно.

— Как прошел сегодняшний день? — спросил Эштон, когда мы вновь созвонились.