Мой Ванька. Том первый - [59]

– Да я был не в загуле…

– Ладно-ладно… Здесь все свои. Все всё понимают, – он масляно улыбается.

Я понимаю, что кто-то пустил сплетню и все её восприняли на «ура». Очевидно, следствие большой любви коллег.

– Ну ладно, я к Синяеву, – бросаю я, желая прекратить эту тему и абсолютно не желая оправдываться. Надеваю халат и выхожу из ординаторской.

– Молодец! – звучит мне вслед. – Грехи надо замаливать!

– Здравствуйте, Саша! – приветствует меня пожилая медсестра, тоже Вера, как и в Булуне, но Тимофеевна.

– Здравствуйте!

– У вас что-нибудь случилось?

Она смотрит на меня с явным сочувствием, поэтому, понимая, что Юрий Степанович, конечно, никому не докладывал про визит к нам с Ванькой, решаю ей объяснить.

– Вера Тимофеевна, у моего младшего брата очень сильное воспаление лёгких. Даже Юрий Степанович приезжал. Вот, два дня я… был при нём.

– Вот сволочи! – от души ругается она. – А Алсан про тебя чего только не наплёл!

Не знаю, понимает ли она, что только что с потрохами сдала мне одного из врачей, Альберта Александровича, которого все зовут сокращённо Алсан. Это большой вальяжный мужик с алыми, будто жирными, толстыми губами. У нас с ним сразу возникла взаимная антипатия. Терпеть не могу обсуждений всяких сальностей! А он, как я понял, – бабник-теоретик.

– Я уже знаю, – устало говорю я. – Да бог с ним! И Бог ему судья.

– А сюда вы чего пришли, раз брат у вас тяжёлый?

– Ну, во-первых, я его лечил и ему сейчас гораздо легче, а во-вторых, надо Синяеву лечение продолжить.

– Давайте я вам кофе или чай сделаю. Устали, небось, от ваших трудов? – заботливо предлагает Вера Тимофеевна.

– Ой, спасибо большое. Если можно, то кофе… Только я сначала к Синяеву.

Я понимаю, что ей хочется хоть как-нибудь сгладить пролившийся на меня негатив.

После сеанса с Синяевым сижу прямо на посту у Веры Тимофеевны и, обжигаясь, хлебаю кофе. Хоть и растворимый, но очень приятно.

– Вы не расстраивайтесь, Саша, – тихонько воркует Вера Тимофеевна, одновременно делая пометки о процедурах в историях болезни. – Люди всякие бывают. Хороших, конечно, больше… А сплетню пустить – это дело нехитрое и неумное. Ум человека определяется вовсе не полученным им образованием. В наше время образование получить тоже дело нехитрое. Ум человека в его душе, Саша. Поверьте мне, немолодой уже женщине. Всякого повидала.

Вот так! Взяла и подписала приговор Алсану. И правильно.

Выходя, вижу того охранника.

– Ну как? – спрашиваю его.

– Кажись, действительно полегчало. Спасибо.

– Завтра должно быть ещё лучше, – обещаю я.

Из больницы заезжаю к Даше.

– Привет, как вы тут с Серёжкой?

– Здравствуй, Саша. Да у нас всё нормально. А вот ты совсем осунулся, скоро совсем прозрачным станешь.

– Так тем лучше! Буду к вам приходить незаметно, и твой отец меня не увидит.

– Ладно, шутник… Хочешь на сына посмотреть?

– Конечно!

– Пойдём.

Отец Даши сегодня в вечер, и у меня есть возможность пообщаться с сыном. Держу его на руках и переживаю такие мгновения! Он чего-то гукает, трогает пальчиком выдающуюся часть моего лица, короче нос. Балдею…

– Ладно, нам спать пора. Не разгуливай его.

Послушно отдаю Серёжку в Дашины руки, и тут его личико сморщивается… Заплакал…

– Видишь – признал батьку!

Я смеюсь, а Даша делает мне знаки рукой, мол – сваливай!

– Ну ладно… Я пошёл… – шёпотом говорю я и двигаюсь к двери.

Обернувшись, ловлю Дашин взгляд. А в нём такая нежность!

Эх, жизнь моя беспутная!

Ванька меня встречает полусидя, глядя в экран телевизора.

– Привет! Извини, задержался…

– Привет! Ты не волнуйся, я слегка похулиганил… Короче, сам поел, – виновато признается он. – Там бульон оставался.

– Ты что, вставал с постели?

– Ну, Саш… Прости. Есть захотелось…

– Надавать бы тебе… – беззлобно ругаюсь я, понимая, что если бы не заезжал к Даше и Серёжке, то успел бы. – А вообще-то, если есть захотел, это тоже хороший признак.

Короче, я опять сам виноват.

– Ладно, дай свой лоб.

Наклоняюсь и касаюсь Ванькиного лба губами, чтобы проверить температуру.

Так… Похоже, тридцать семь и пять.

Ванька же обеими руками обнимает меня за шею и прижимает. Эта его ласка сразу же меня растапливает, и я позволяю ему немного себя удержать.

– Так. Во-первых, держи градусник. Во-вторых – уколы я не отменял пока, – тихонько говорю я.

– Слушаюсь, товарищ начальник, – шёпотом отвечает он и отпускает руки.

Готовлю уколы, поглядывая на часы. Пора вынимать градусник. Угу… Убеждаюсь, что губами измерил правильно – тридцать семь и пять.

– Сколько? – нетерпеливо спрашивает Ванька.

– Тридцать семь и пять. Давай, поворачивайся!

Делаю укол.

– Другим полушарием!

Ванька фыркает и поворачивается. Делаю второй укол.

– Саш… А ты послезавтра на экзамен пойдёшь? – следует осторожный вопрос.

– Чтобы ты опять болтался по квартире?

– Саш… Ну я не буду. Иди на экзамен, если готов, конечно.

– Ладно. Посмотрю на твоё самочувствие. Кашель-то как? Давай-ка я тебя послушаю.

– Кашля почти нет, – говорит Ванька и в этот момент закашливается.

Поднимаю его в сидячее положение и достаю трубку. Как раз со спины можно послушать.

Хрипы, конечно, есть, да и дыхание трудное… А чего я хотел? За два дня вылечить серьёзное воспаление лёгких? Слишком уверились в собственных силах, уважаемый Александр Николаевич!