Мой Ванька. Том первый - [28]

Шрифт
Интервал

Что-то Ванька мне в последнее время не нравится. Молчит всё. И мрачнеет с каждым днем.

– Ванюха, давай ужинать! – говорю я весело, занося поднос с едой в комнату.

– Не в коня корм… – бурчит он, но вроде ест.

– Давай, давай… А потом мыться будем.

– На хуя это всё надо…

– Не на хуя, а надо! – говорю я спокойно.


– Саша, судя по всему, нужного костоправа вы не нашли, – выносит своеобразный приговор Илья Анатольевич в трубку после моего очередного доклада по телефону.

– Если честно, то у меня в этой ситуации и времени-то на поиски нет, – признаюсь я.

– Я вообще-то навёл справки в наших кругах… Короче, можете не искать. Можно время не тратить.

– Понятно… А что же делать?

Вопрос мой звучит почти как риторический.

– Знаете, Саша… У меня тут некоторое время назад созрела некая крамольная мысль… По телефону объяснять долго. Я понимаю, что вы сейчас живёте по расписанию, которое зависит не от вас, поэтому предлагаю – найдите время подъехать ко мне среди дня. Как вы на это?

– Обязательно найду!

Мое состояние сейчас, наверное, вроде Ванькиного – за любую мысль я готов схватиться, как за соломинку.

Возвращаюсь домой с работы, после захода в магазин… Ох, ничего себе! Ванька на полу! Лежит около окна, упершись головой в батарею. Не зря я окно, помня прошлое, на верхнюю задвижку закрыл!

– Явился… – и глаза как-то недобро сверкают.

– Вань… Ты что, упал?

Как он на меня смотрит! Таких глаз я у него ещё не видел.

– Специально окно на верхний шпингалет закрыл? С-сука…

– Вань… Ты что? Давай я тебя положу на кровать.

– Иди на хуй! Ненавижу! Слышишь, ненавижу тебя! Скот… Не подходи ко мне!

Когда он произнёс слово «ненавижу», у него были такие страшные глаза, что у меня мороз по коже прошёл. Впрочем, понятно – истерика.

– Ванюха, прекрати… – говорю я примирительно и делаю шаг к нему.

– Уйди! Видеть тебя не могу! Слышишь? Ненавижу!

Слёзы текут из бешеных глаз.

Видимо, я не очень терпелив. Резко подхожу к нему, сажусь на корточки и слегка даю ладонью по морде. Ох-х… Будто себе съездил…

– Сука! Сволочь пархатая! – взвизгивает Ванька. – Знаешь, что ответить не могу! Убил бы!

И опять так смотрит!

– Ладно!

Встаю, иду на кухню, беру самый острый нож. Возвращаюсь.

Сам не знаю, что творю, но вкладываю нож в Ванькину руку.

– На! Убивай… – тихо говорю я и приставляю нож к своей груди – будь что будет! – Осталось нажать, Ванюха…

Повисает тишина. Он оторопело смотрит сначала на нож, потом на меня. Звук падающего ножа… и Ванькина голова, уткнувшаяся мне в грудь… Его трясёт от рыданий! Запускаю пятерню в его шевелюру.

– Сашка… Сашенька… Прости меня… – Ванька рыдает, и его худые пальцы отчаянно цепляются за меня. – Прости… Я мудак… Я скот… Прости…

Прижимаю его голову к себе, потом поднимаю к себе лицом и очень бережно касаюсь губами его уха.

– Ты действительно идиот. Я не обиделся. Всякое бывает. Ну хватит… Успокойся… Цепляй за шею. Поехали ложиться…

Цепляется. Укладываю. Сажусь рядом. Обнимаю. Ласка ему была нужна всегда, а сейчас тем более!

– Дурачок ты мой хороший… Самый лучший… Самый любимый, – сюсюкаю я по необходимости и глажу его вихры. – Мы всё преодолеем. Ты понял? Всё будет хорошо! Вот увидишь! Я хочу, чтобы ты мне верил…

– Я постараюсь… Обещаю! – шепчет Ванька и опять цепляется за меня, будто за соломинку.

А ведь я действительно его соломинка! Эх-х… да…

Надо что-то делать. Надо Ваньку занимать, чтобы не скучал. Вот сейчас лежит и пялится в телевизор. От такого времяпрепровождения можно и волком завыть, не то что истерику закатить.

– Вань. Есть разговор.

– Да, я слушаю… – и грустный взгляд на меня.

– Слушай, тебе сколько осталось до окончания твоего колледжа?

– А чёрт его знает! Честно говоря, я уже на этом поставил крест.

– Напрасно. Хочешь, что-то расскажу?

– Давай…

– Ты ведь обо мне почти ничего не знаешь пока, так вот, послушай. Меня призвали в армию со второго курса института. Я на вечернем учился. Надо сказать – повезло, я попал служить в военное училище, в обслуживающую команду, водителем. Короче, я решил не терять два года и там, в армии, учиться. Написал в институт, мне ответили. Спасибо им, что всё поняли и дали список литературы и заданий. Можешь себе представить, что за два года я сам прошёл почти три курса! Когда я вернулся, то в свои двадцать лет я смог через четыре месяца сдать экзамены аж за пятый курс! В двадцать один уже имел диплом инженера.

Я не смотрю на него, но краешком глаза вижу, что он слушает.

– Вот так! Я к чему это говорю? К тому, что пока ты ещё лежишь, надо использовать это время и закончить колледж, чтобы, когда встанешь и пойдёшь, ты смог иметь нормальную работу. Понял?

Ванька смотрит на меня с некоторым недоверием.

– Ну чего уставился? Понял?

– Саш… Но ведь это надо туда съездить… Дальше литература всякая, задания…

– А я у тебя на что? Я съезжу, договорюсь. Привезу тебе всё, что надо.

– А компьютер? Я же на программиста учусь…

– Будет тебе и компьютер. Заначка у нас есть.

– Саш… У тебя мало забот со мной? Ты что, железный? – укоризненно замечает Ванька, упираясь в меня жалеющим взглядом.

– Во-первых, всё это для меня приятные заботы, которые я буду выполнять с удовольствием. Во-вторых, давай считать, что я временно железный. Понял?


Еще от автора Алексей Григорьевич Лухминский
Мой Ванька. Том второй

Оказывается, что в жизни ни наличие серьезного достатка, ни наличие высокого мастерства в профессии не может дать человеку подлинного счастья, если ко всему этому не добавляется теплота взаимоотношений с окружающими людьми, ощущение рядом с собой надёжного плеча и понимающих глаз. Как же порой нам всем не хватает именно теплоты, надёжности и понимания! Поэтому автору захотелось написать добрую книгу о хороших и поначалу не очень счастливых людях, которым все же удалось не только встретиться, но и по-настоящему найти друг друга.В общем, давайте вместе помечтаем о такой жизни, в которой всё сходится и все счастливы.


Рекомендуем почитать
#на_краю_Атлантики

В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.


Дурная примета

Роман выходца из семьи рыбака, немецкого писателя из ГДР, вышедший в 1956 году и отмеченный премией имени Генриха Манна, описывает жизнь рыбацкого поселка во времена кайзеровской Германии.


Непопулярные животные

Новая книга от автора «Толерантной таксы», «Славянских отаку» и «Жестокого броманса» – неподражаемая, злая, едкая, до коликов смешная сатира на современного жителя большого города – запутавшегося в информационных потоках и в своей жизни, несчастного, потерянного, похожего на каждого из нас. Содержит нецензурную брань!


Рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Я, может быть, очень был бы рад умереть»

В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.


Железные ворота

Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.