Мой ректор — смерть - [20]

— Господин Танатос! Проходите пожалуйста! — старушка пропустила нас внутрь. Едва я перешагнула порог, как меня охватило странное чувство дежавю. Как будто я уже была здесь, как будто ходила по этому неровному полу, выложенному плиткой, касалась руками шершавых стен, разглядывала причудливые гобелены в старинных рамах, сидела здесь за этим столом…

Я хотела поделиться своими эмоциями с ректором Алларком, но он и так без слов все понял, понятливо мне улыбнувшись и приложив палец к губам, словно показывая, чтобы я молчала об этом.

Старушка тем временем выставляла на стол различные кушанья. Были здесь и сочные фрукты, и гроздья переспелого винограда, запеченное мясо и сыр… Стояли кувшины с темным ягодным морсом. Словно женщина готовилась к встрече с тем, кого не признала вначале.

— Ваш брат недавно захаживал… — внезапно поделилась женщина, а ректор Алларк отчего-то нахмурился.

— Здоров ли?

Старушка махнула рукой, наконец, присаживаясь рядом с нами.

— Да что ему будет? Живет тихо… Вот только спрашивал, не приводили ли Вы с собой какой девушки…

Я навострила уши. Вот это было уже интересно. Я и не знала, что у ректора был брат, к тому же, так интересующийся его жизнью.

— Он посмел задать этот вопрос?! — всегда спокойный мужчина неожиданно зло посмотрел на гостеприимную хозяйку.

Она же ничуть не смутилась. Отщипнула от виноградной грозди ягодку и раскусила ее, брызнув на тарелку липким соком.

— Она обещала ему хариту. Вы же… — многозначительно начала старуха, но ректор резко встал. С силой опрокинул стол. Многочисленные яства полетели на пол. Прекрасные тарелки разбились. Мур Алларк в одно движение оказался рядом со мной. Схватил за руку и потащил к выходу.

— Ректор Алларк, что случилось? — лишь и смогла из себя выдавить я, но мужчина ничего не отвечал. Его лицо было еще бледнее, чем обычно, а на скулах ходили желваки.

Мы вышли из дома и направились прямиком к водам Леты.

— Куда мы идем?! Вы же сами сказали, что эта река опасна, ректор! — упиралась я, но моего мнения не спрашивали.

Казалось, что все, что составляет сейчас этот мужчина — это лишь гнев. Неприкрытая ярость смерти.

— Ректор Алларк, пожалуйста! Успокойтесь! — умоляла я, но река неизбежно приближалась к нам.

— Мур! Мур, пожалуйста…

Отчего-то тот факт, что я назвала его по имени, заставил ректора Алларка остановиться. Словно избавляясь от какого-то наваждения, мужчина провел худой дрожащей ладонью по лицу, затем медленно сел на землю, совсем по-человечьи скрестив ноги, подобно индийскому йогу. Мур Алларк приходил в себя. И чем больше он обретал себя, тем больше на него накатывало новое безумие. Мужчина захохотал. От этого хохота, жуткого и страшного, стыла в жилах кровь, а на небо надвигались ужасные черные тучи. Вот первая тяжелая капля упала ему на лицо. Она забрала его боль. Мур Алларк, прищурившись, посмотрел на меня.

— Сильна, старая тварь! — словно выплюнул он, поднимаясь с холодной земли.

— Кто это был? И про какого брата она говорила? — робко спросила я, даже не надеясь на ответ. Но Мур Алларк ответил.

— Это была моя родственница… Можно сказать даже, что сестра. Мойра. Еще одно ее имя — Атропа, что значит неотвратимая. Она перерезает человеческие судьбы… Ей многое известно. Но порой мне кажется, что она глупа и зла. Особенно, когда дело доходит нас с братом. Она всегда благоволила ему! — сообщил ректор Алларк.

— А кто Ваш брат?

— Гипнос, будь он проклят! Даже солнце не взирает на него… Повадился сюда приходить, к Мойре. Любит реку Лету. Особенно ее воды. Потому что лишь он вольно может купаться в них. Даже жилище себе на земле выбрал близ родника, отходящего от этой реки…

— А что за девушку имела ввиду Атропа? — не удержалась я.

И зря. Ректор Алларк тут же утратил всю разговорчивость. Усмехнулся, коснулся рукой моей щеки, поправив выбившуюся прядь волос.

— Это тебе еще рано знать, малышка. Пойдем, — он потянул меня за руку дальше, к выходу из деревни. — Здесь нам больше нечего делать.

— А ночевать? Мы же так ничего не поели! — пожаловалась я.

Ректор улыбнулся.

— Не думал, что у меня такая прожорливая студентка!

А я обиделась. Мы тем временем быстрым шагом удалялись в степь. Ту самую, которая простиралась за Летой. Степь забвения. Здесь было много тумана. Чем дальше мы шли, тем больше он сгущался, нагоняя на меня страх и ужас. Но ректору Алларку, казалось, было все нипочем.

— Разве Смерть может бояться? — усмехнулся мужчина.

— Я не смерть! — запротестовала я, но ректор Алларк покачал головой.

— Самая настоящая…

Едва мы миновали степь, как показались высокие горы. Я видела, как их вершины уходят под самые темные своды неба, массивные, тяжелые, грозные.

— Что это за горы? — вновь разыгралось во мне любопытство.

— Горы Сизифа, — ответил Алларк. — Названы в честь хитреца, попытавшегося обмануть смерть. Ужасный человек, насильник и обманщик. Думаю, ты с ним еще познакомишься.

— У него получилось?

— Что?

— Обмануть смерть?

Губы ректора Алларка искривила горькая усмешка. Ему было неприятно вспоминать. Но он все равно рассказывал.

— Я несколько лет пробыл у него в заточении. Сизиф был поистине хитер! И ужасен даже для смерти.