Мой «путь в первобытность» - [10]

С этого и началось мое увлечение этнографией. Все свои знания в области этой науки и истории первобытности, как и в сферах упоминавшихся выше дисциплин, я приобрел путем самообразования. Ни в аспирантуре, ни в докторантуре я никогда не учился. Научной работой я всю жизнь занимался попутно с преподаванием философии в вузах. Результатом моих новых моих изысканий была уже упомянутая выше книга «Возникновение человеческого общества», которая, как уже говорилось, была опубликована в Красноярске в 1962 г.

14. Почему я защищал докторскую диссертацию в Институте этнографии АН СССР

В том же 1962 г. по целому ряду причин я покинул Красноярский пединститут и перешел на работу в Рязанский медицинской институт, где стал заведовать только что созданной кафедрой философии. Москва теперь была совсем недалеко, что дало мне возможность бывать и в Институте антропологии МГУ, где я впервые лично познакомился с В.П. Якимовым, и в Институте этнографии, где у меня появились знакомые главным образом среди молодых его сотрудников (В.П. Алексеев, Л.А. Файнберг, Ю.Б. Симченко и др.), однако, не только среди них. Завязалась дружба с С.И. Вайнштейном, с которым я впервые познакомился еще в Красноярске, когда он там был проездом во время экспедиции на север края. Ко мне крайне внимательно и тепло отнеслись Б.О. Долгих, с которым я также встетился в Красноярск во время его поездки в низовья Енисея, Г.Ф. Дебец, Ю.П. Аверкиева.

Так как я работал в области философии, то представил свою книгу в качестве докторской диссертации в Институт философии АН СССР, в сектор исторического материализма. Мне пообещали в ближайшее время обсудить ее на секторе и решить вопрос о защите. Но шли месяцы, а решение вопроса под разными предлогами откладывалось. И в один прекрасный день ученый секретарь сектора, помявшись, сказал: «Видите ли, ваша беда заключается в том, что в вашей работе все рассматривается по существу. А нам этого не надо. Нам нужна философия». Может быть никто лучше его не выразил суть нашей официальной философии: ничего не рассматривать по существу, заниматься толчением воды в ступе.

Но самое любопытное, что именно в этот день вопрос о защите книги в качестве докторской диссертации в принципе решился. В Институте этнографии, где я бывал почти каждый раз, когда приезжал в Москву, я встретил замечательного ученого, всемирно известного антрополога Г.Ф. Дебеца, который был знаком с книгой и знал о моем намерении защищаться в Институте философии. На вопрос, как обстоит дело с защитой, я повторил ему то, что было сказано мне буквально час назад. Реакция Г.Ф. Дебеца была мгновенной: «Ну что вы с этими кретинами связались. Защищайтесь у нас в Институте этнографии. Получите степень доктора, причем не болтологических, а исторических, то есть настоящих, наук». Я ему ответил, что ничего против этого не имею, но ведь этот зависит не от него, а от руководства института, прежде всего директора. «Ну, что же, — сказал он, — на этой же неделе я поговорю с Сергеем Павловичем».

Когда через неделю я снова был в Москве, Георгий Францевич, не дожидаясь вопроса, сказал мне, что он разговаривал на эту тему с С.П. Толстовым. Оказалось, что С.П. Толстов знаком с моей книгой, высоко ценит ее и считает защиту вполне возможной. Буквально через несколько недель, 29 апреля 1963 г., состоялось обсуждение книги на заседании группы общей этнографии, на котором я впервые увидел С.П. Толстова не издали, как раньше, а вблизи. Г.Ф. Дебец в выступлении сказал, что «книга не только удовлетворяет требованиям, предъявляемым к докторской диссертации, но на много превышает их. Это выдающаяся диссертация».[27] Высокую оценку работы дали и другие участники обсуждения (Л.А. Файнберг, Б.О. Долгих, С.А. Токарев, В.Н. Чернецов, Ю.П. Аверкиева, С.П. Толстов). Книга была единодушно рекомендована к защите.

После принятия решения я был свидетелем своеобразного диалога между С.П. Толстовым и ученым секретарем Ученого Совета Института этнографии, который я приведу, ибо он добавляет определенный штрих к портрету этого, несомненно, выдающегося ученого. «Когда состоится защита?» — спросил он, обращаясь к ученому секретарю. «Очередь Семенова — восьмая, значит — в декабре». «Поставьте на июнь». «Но на июнь заседание Совета не запланировано». «Назначим!». «Но часть членов Совета уедет в экспедиции, не будет кворума». «Задержим!». Ясно, что это слова человека, привыкшего повелевать. И в то же время и такого, который не считал возможным ущемить интересы других людей. В результате внезапно принятого им решения ни одна защита из остальных семи не была сдвинута ни на день. Все они состоялись в намеченные сроки.

18 июня 1963 г. состоялась защита. Официальными оппонентами были доктор биологических наук Георгий Францевич. Дебец, крупнейший специалист по археологии палеолита доктор исторических наук ленинградец Павел Иосифович Борисковский, великолепный знаток этнографии первобытности доктор исторических наук Борис Осипович Долгих и доктор философских наук Александр Григорьевич Спиркин. Когда были оглашены результаты голосования (19 — за, 1 — против, 3 — воздержались), председательствующий С.П. Толстов, сказав, что книга, которая только что была защищена, вышла ничтожным тиражом — всего в 500 экземпляров и практически сейчас никому не доступна, предложил Ученому Совету рекомендовать ее к изданию в «Науке». Решение было принято единогласно. В результате в 1966 г. вышло в свет доработанное издание монографии под названием «Как возникло человечество». Огромный даже по тем временам тираж в 40000 экземпляров разошелся быстро. Как сказал мне уже упоминавшийся выше С.Н. Бобрик, книга окупила все убытки его отдела за последние пять лет и еще дала доход. Сам я, разумеется, не получил за нее ни копейки.