– Послушайте, у меня есть отличная идея… – вкрадчиво сказал босс. – Так, чтобы и бабушки были сыты, и Бореньки целы…
Не могу сказать, что меня уж очень заботила целостность Бореньки. Век бы его не видеть. Ни целиком, ни по частям.
– И какая же? – с любопытством спросила я.
Тема животрепещущая. Я бы с удовольствием оставила в прошлом все эти посиделки с Боренькой.
– Скажите бабушке, что у вас уже есть молодой человек, что вы счастливы вместе и все такое.
– Это вы мою бабушку не знаете! – фыркнула я. – Она потребует, чтобы я его тут же предъявила. И вменила ему счастливую обязанность заменить Бореньку на обедах.
– Ну… – Юрий Витальевич сделал вид, что задумался, – предъявите ей меня. Раз все и так думают, что у нас бурный роман, почему бы не сказать и бабушке? Хотя бы польза будет.
Несколько секунд я всерьез обдумывала его предложение, но потом все же отвергла.
– Вы не понимаете, – с сожалением вздохнула я. – Одним знакомством дело не ограничится. Вам придется являться туда с периодичностью раз в неделю, и каждый раз вас будут спрашивать: когда же наконец свадьба.
– Да я и не против… Регулярные обеды меня совершенно не пугают, особенно если там кормят.
– Зато я против!
Зря я вообще завела этот разговор. Или его завела не я?
– Но послушайте, вы же можете в любой момент сказать, что мы расстались, – не унимался мой босс. Кажется, мысль о регулярных обедах его очень воодушевила.
– Ну конечно! Да это разобьет бабушке сердце, а потом снова появится Боренька. Нет уж, простите. Лучше пусть все останется, как есть.
Я быстро свернула разговор, а вот выбросить его из головы никак не могла. И вечером, явившись к бабушке и застав там бледного измученного жизнью Бореньку за его любимым занятием – поеданием фаршированных перцев, улучила момент и поволокла его на кухню.
– Не волнуйся, бабуль, фрукты я сама нарежу, а Боренька мне поможет.
Пожилые женщины переглянулись с таким видом, будто выиграли в лотерею. На их лицах читалось: лед тронулся! Молодые решили уединиться! Они так неприкрыто радовались, что даже совестно было обманывать их надежды. Но я была готова даже к этому. Ничего не попишешь, такова цена свободы!
– Послушай, – зашептала я Бореньке, как только мы оказались наедине. – С этим надо что-то делать. Не знаю, как тебе, а мне это их сводничество надоело. Может быть, ты скажешь своей бабушке, что у тебя есть девушка, ну или попросишь кого-нибудь из однокурсниц ее изобразить.
Он смотрел на меня круглыми от удивления глазами.
– Это еще зачем?
– Как это «зачем»! Чтобы этих обедов больше не было! – сердито прошипела я. Окинула тщедушное тельце оценивающим взглядом и добавила: – Ну, если нет совсем-совсем никого, кто согласился бы хоть ненадолго изобразить твою девушку, я могу попросить кого-нибудь из подруг…
– Вообще-то… – замялся Боренька, а потом вздохнул и выдал: – Вообще-то у меня есть девушка.
– Э-э-э-э… – глубокомысленно изрекла я, таращась на него в крайней степени изумления. – А зачем тогда это вот все?
Я сделала широкий жест, обведя бабушкину кухню, уставленную салатиками в вазочках и десертами.
– Понимаешь, – скромно сказал Боренька и снова вздохнул. Какой трепетный! – Моя девушка ужасно готовит. А у бабушки много подруг с непристроенными внучками, вот она меня и водит в гости: то к одной, то к другой, то к третьей…
Что?! Стало быть, к одной, другой, третьей, лишь бы пузо набить? Стало быть, все-таки перцы фаршированные? Да я сейчас сама его тонкую душевную организацию чем-нибудь нафарширую!
– Значит так, – грозно протянула я, чувствуя, что закипаю, и стала наступать на Бореньку.
Тот попятился, уперся задом в подоконник и заструился вверх по окну. Глаза его сделались большими и круглыми, словно два мячика для пинг-понга, в середине которых застряли зрачки. Кажется, нежный Боренька уже был готов просочиться сквозь комариную сетку и сигануть куда-нибудь за балкон.
– Сегодня же ты говоришь своей бабуленьке, что я ну совершенно не в твоем вкусе, – отчеканила я. – Слишком тощая или слишком толстая, слишком высокая или низкая. В общем, придумывай сам, что тебе во мне не нравится.
Он окинул меня оценивающим взглядом.
– Ну… Так-то ты очень даже ничего. Может быть, я скажу, что ты пьешь? – неуверенно предложил Боренька.
Я представила реакцию бабули на такие новости, и руки сами собой потянулись к его цыплячьей шее.
– Понял-понял, – пискнул Боренька. – Ничего компрометирующего. Просто скажу, что страшная.
За это хотелось удавить его еще сильнее, но я не стала. Ответ был правильный, хоть и мне по понятным причинам неприятный.
– Вот именно! И чтобы больше никаких обедов с перцами!
При воспоминании о перцах Боренька грустно вздохнул. Ничего, переживет. И вообще – пусть сам учится готовить раз такой гурман!
