Мой-мой - [50]

– Ну вот, ты получила мой мессидж, теперь и ты можешь писать мне.

Она довольно чмокает меня в губы, и я ухожу.

На улице снова сильный мороз, явно, не меньше минус двадцати.

Сегодня 24 марта. Когда же, наконец, наступит весна?

Нужно ли ставить на "серых лошадок"? В данном конкретном случае, я отвечу вам – "да"! Другого выхода у нас нет. А если нет другого выхода, значит, не может быть и другого ответа. Время для съемок НТВ-эшники назначили неудобное. Почти никто из наших девушек не может сегодня прийти. Только Юля-натурщица, как всегда, готова на все. Кроме нее обещали проявиться еще две или три, но не точно. Хватаясь за соломинку, я договорился по телефону вслепую со студенткой по имени Юля. Она должна подойти в одиннадцать тридцать ко мне на Чайковского, а оттуда мы пойдем к Будилову. НТВ-эшники же и Юля-натурщица приедут прямо на Моховую, у них есть адрес.

И так, у нас будет три Юли – Юля-натурщица, или жена офицера, Юля-студентка, которую мы пока не видели, и Юля Олесенко с НТВ, которую было бы неплохо уговорить раздеться тоже. В четверг мы с Гадаски ее по этому вопросу уже протестировали. В принципе, раздеться она совсем даже не против, но не перед камерой НТВ, так как это могло бы повлиять на ее карьеру, а для нас, то есть потом – для нашего проекта.

По дороге к Будилову у меня прихватывает сердце. Я даже останавливаюсь на полминуты, чтобы прийти в себя. Нужно срочно опохмелиться, иначе мне не дойти. В большом гастрономе на углу Фурштатской и Литейного проспекта, где вчера Мерья и Лиза покупали лаймы, я покупаю себе бутылку пива и пью ее на морозе. Пить пиво на морозе не очень приятно, но меня после этого чуть-чуть отпускает. Гадаски развлекает студентку Юлю.

Во время съемок работаю, как во сне. Болит голова и сжимает виски, как только закрываю глаза, вижу перед собой прыгающего на пакете с пивными банками Тимо. Интересно, какую должность он занимает в консульстве?

Уговарить Юлю-студентку нам не приходится, так как ее берет в оборот Юля-натурщица. Они обе выходят из комнаты Будилова, замотанные в полотенца и лезут наполненную Будиловым горячую ванну, стоящую посередине большой коммунальной кухни. В ванну Гадаски кидает им ананас, купленный им в гастрономе на Фурштатской, пока я покупал пиво, во фруктово-овощном отделе, разрекламированного ему мной, а мне Мерьей и Лизой.

Ананас красиво плавает в воде. Две Юли трут друг друга мочалками и едят бананы. Ну просто настоящий коммунальный постперестроечный быт! Из старых газет мы делаем огромные бумажные кораблики и тоже пускаем их в ванну.

Затем Юля-натурщица варит голой банановый суп. В него она бросила ананас. О ее ноги трется серая коммунальная кошка. Обитатели квартиры в это время кто где – дети пошли есть в "Кошкин дом" мороженое, а женщины, мужчины и старики пить водку в рюмочную при фирменном магазине ЛИВИЗ на улице Белинского. Один Будилов остался дома. Он нам помогает. Он трудится в поте лица – заворачивает девушек в полотенца, когда они вылезают из ванной, помогает им вытереться.

Неожиданно появляется лаборантка Таня. Я даже не думал, что она придет. Ее мы фотографировали пару дней назад, поливая ей тело прокисшим молоком, так как ничего более интересного тогда не могли придумать. Теперь Гадаски гоняет ее по длинному коммунальному коридору, на стенах которого висят произведения Будилова, для второй камеры. Сегодня НТВ-эшники пришли во всеоружии – с двумя камерами.

А еще мы с Гадаски щелкаем фотоаппаратами, хотя все это подстава для телевиденья, а не настоящий рабочий фото-сейшен. Разве можно в такой сумасшедшей атмосфере сосредоточиться и сконцентрироваться? Это обычный перевод пленки. Но пара кадров, авось, получится. Мы просим Юлю-НТВ сказать нам, когда же все это покажут.

"Неужели в "Сегоднячко" когда-нибудь могут показать что-нибудь интересное?" – скептически думаю я, но не теряю бодрости духа. Сколько всего в жизни приходится делать мне вхолостую. Чтобы было больше удач, приходится ни о чем таком не задумываться, а лишь убыстрять темп. Поэтому – покажут или не покажут, почти не имеет принципиального значения.

Уходят телевизионщики. Уходит студентка Юля. Уходит лаборантка Таня. Уходят годы бесцельно прожитой жизни. А мы с Гадаски и с натурщицей Юлей задерживаемся на полчаса у художника Будилова, чтобы выпить с ним для него принесенную водку.

Когда я пробую отказаться, Будилов говорит:

– Тебе обязательно надо выпить. Похмеляться нужно не пивом, а водкой. Поверь мне, я знаю. Я это испробовал много раз на себе.

Я выпиваю рюмку водки и действительно окончательно прихожу в норму. Да, настоящим лекарством при похмелье от "Кошкенкорвана" является все-таки не "душ Карбышева", не пиво, а водка "Флагман".

– Будилов, а как портрет?

– Пойдем, я его вам покажу!

По длинному коридору мы идем в самую дальнюю комнату будиловской квартиры. В ней обвалился потолок, и никто не живет. В ней Будилов рисует. Там стоит портрет мамы девочки, нарисованный с фотографии.

– Да, – говорит Гадаски сквозь смех.

– Да, – говорю я.

– Не нравится? – спрашивает Будилов.

– Нет, портрет хороший, но женщина страшная.