Мой мир: рассказы и письма художницы - [13]

Третья витрина мне тоже нравилась, хотя там ничего не двигалось. Но там были маленькие столики, стульчики и вообще, разная мебель. Это была витрина магазина «Мебель» на Петровке. Просто я вообще любила всё маленькое.

Теперь витрины другие. Всё изменяется. Изменяются витрины, изменяются и дети. Всему своё время.

Дом Герцена

1. Белая комната

Во время войны мы, сберегая тепло от печки, плотно заделали дыру в потолке, где была винтовая лестница, уходящая в верхнюю комнату. А когда, наконец, в доме наладилось центральное отопление, мы снова открыли путь наверх.

От сырости в верхней комнате совсем отстали обои. А под обоями обнаружились белые стены. Видимо, там была когда-то ванная комната. Большие плиты старинного кафеля напоминали о мраморе. Нам понравилась эта новая для нас белая комната. Тем более что средств на ремонт у нас всё равно не было. В белых стенах все отражаются как в зеркалах. Двигались какие-то призрачные фигуры, мерцала лампа на высокой бронзовой подставке. Всё казалось нереальным, хотя это мы сами и наши гости отражались в стенах. А может быть, отдалённость того времени показывает мне прошлое несколько иным: менее будничным, более поэтичным?

Я жила в этой комнате, пока мой папа томился в лагерях и ссылке. Раньше здесь был его кабинет. Позже он ещё туда вернётся.

Я любила белую комнату, мне там хорошо жилось, там была какая-то особая аура, тишина, покой. Однажды мальчишки с нашего двора воспользовались лестницей, забытой малярами, и залезли в окно белой комнаты в моё отсутствие. Они забросили туда огромную охапку веток цветущей липы. Вот был аромат! И как же я удивилась и обрадовалась, вернувшись домой.

И теперь, когда тень моей души посещает иногда ту белую комнату, я сразу же начинаю чувствовать запах цветущей старой липы, росшей когда-то на заднем дворе нашего дома – Дома Герцена.

2. Мои натурщики и облигации

Мои натурщики, вернее, их изображения, ранним зимним утром стали участниками большого вернисажа у нас на заднем дворе Дома Герцена. Часть из них, картинно опираясь на угол помойки, смело смотрела в глаза дворников, ничуть не стыдясь своей наготы. Другая часть скромно стояла на фоне сугробов при входе в Литфонд. Некоторые натурщики вообще лежали на снегу, посинев от холода.

Жюри состояло в основном из дворников. Дворники относились к своему делу серьёзно, они оценивали качество работ. Мимо проходили люди. Некоторые пошло ухмылялись. Слышались вульгарные шуточки. Иные же посетители вернисажа почтительно замерли, восхищаясь полотнами неизвестного мастера. Неизвестный же мастер (то есть я) стремился остаться в неизвестности и как можно скорее выбраться со двора в зону недосягаемости на улицу. Боялась, что меня уличат. Ведь это я вынесла ночью на помойку ненужные мне учебные работы.

Их-то мне не было жалко. Но немного жалко было выносить сумку, которую мама велела мне тоже вынести. Это был старомодный английский ридикюль на кожаном ремешке с красивой застёжкой (стиль «ретро»). Чистейшая английская кожа. Сумка была пузата от облигаций всей нашей семьи. Мама сказала: «Не верю я, что “они” что-нибудь вернут! Сколько можно ждать!» А «они» всё-таки оказались совестливее, чем думала моя мама. Вскоре после торжественного выноса сумки начались выплаты по облигациям… Ну и пусть!

Расул Гамзатов

1. К Расулу приезжает гость

Расул Гамзатов, учась в Литинституте, снимал комнату в нашем доме у одной старушки-вдовы. У неё погибла на войне единственная дочка – красавица Роза. Помню её ещё с длинной русой косой. Потом – уже без косы, в гимнастёрке. Тоскливо было матери жить одной. Вот она и пустила жильца.

Однажды к Расулу приехал его отец. Знаменитый акын Гамзат Цадаса. Точно не знаю, но, кажется, акын – это поэт-импровизатор. Для нас, дворовых детей, приезд такого гостя – целая сенсация! Из московского подъезда выходил «человек с гор» – маленький старичок в белой бурке и белой папахе. Шёл величаво, как король. А мы, дети, бежали за ним гурьбой и неприлично на него «глазели».

Во второй раз я увидела Гамзата Цадасу уже в Махачкале много лет спустя. Это был уже памятник. А сам старичок умер. И вот теперь я сомневаюсь: действительно ли бурка и папаха были белыми? Или мне это показалось?

2. Расул покупает костюм

У Расула Гамзатова вышел первый сборник стихов. Друзья советовали ему истратить гонорар на самое нужное: «Съезди на Тишинку, Расул, купи себе костюм, уж очень ты оборвался!»

Тогда на Тишинском рынке была барахолка и можно было купить подешевле. Вот Расул и поехал туда. Вернулся очень довольный. На нём была большая новая кепка. Но никаких признаков нового костюма не было видно. Друзья кинулись к нему: «Ну, как, Расул, купил костюм?» – «Купил, – гордо сказал Расул. – Да ещё и кепку дали в придачу». – «Кепку-то мы видим, а где же костюм?» – спросили друзья. «Ой! – Расул переменился в лице, – я забыл его взять, поеду скорее назад!»

И ведь поехал, этот наивный чудак! Да что толку? Никто его на Тишинке не ждал! Весь гонорар улетел на ветер! Вот такими бывают поэты…

3. «На Тверском есть институт»

Нету гениев, шалишь,

Мы одни, поэты!

(из гимна Литинститута)