Мой мир - [110]

Я не вижу в этом ничего плохого: ведь в каждом дубле все равно звучит тот же голос, просто мы предлагаем слушателям оперу в наилучшем исполнении. Конечно, это не «живой» спектакль, во время которого тебя оценивают за способность всё прекрасно исполнить за один раз. Смысл работы над записью — получить наилучший вариант исполнения того же «Трубадура». Поэтому мы всегда подправляем запись в нескольких местах.

Но есть одно обстоятельство, которое в данном случае работает против меня: когда я выступаю непосредственно перед публикой, мой голос должен звучать так же, как на моих записях. Но при записи все недостатки убираются, поэтому со сцены приходится все время стараться петь безупречно. В жизни такое невозможно.

В Пезаро для записи мы используем мою спальню, которая устроена в углублении скалы и поэтому замкнута с трех сторон. Там самая лучшая акустика в доме. Кристофер со своей группой не раз за эти годы приезжал ко мне в Пезаро, и каждый раз им приходилось привозить тяжелые звукозаписывающие установки. В конце концов они подарили мне все это оборудование. Теперь оно находится у меня в доме и ждет их приезда. Пока я отдыхаю после обеда, группа Кристофера монтирует его, подготавливая к работе. Наконец все готово, мы садимся за стол, расположенный напротив усилителей в другом конце комнаты. Кристофер отмечает в партитуре места, которые мне прежде не нравились, чтобы можно было быстро найти их в записи.

Мы прослушали первый из этих фрагментов — сцену моего героя Манрико и Азучены, его приемной матери, партию которой исполняла Ширли Верретт. Один звук голоса этой певицы делает работу с ней удовольствием. Я сказал Кристоферу: «Как это здорово! Я буду петь с ней вместе, пока один из нас не умрет».

Иногда по прошествии времени, слушая какое-то место в записи, которое мне прежде не нравилось, я прихожу к другому выводу и нахожу его хорошим. Так и на этот раз — одна моя очень высокая нота в нашем дуэте с Азученой показалась мне напряженной, и я предложил прослушать прежние варианты. Мы проделали это несколько раз, и наконец я нашел тот, который меня удовлетворил. Кристофер согласился со мной, что высокая нота в этом варианте звучит лучше, но сказал, что оба варианта хороши. Кристофер был расстроен, так как считал, что в том фрагменте, который понравился мне, мой голос на высокой ноте звучит недостаточно полно и точно и что он предпочел бы первоначальную версию. Я сказал ему: «Ты же сам видишь, что высокая нота лучше звучит в этом варианте, и ты знаешь способ, как сделать мой голос в записи более уверенным». Кристофер улыбнулся и сказал: «Да, это секреты кухни».

Мы перешли к следующему фрагменту — трио из финала первого действия, в котором звучат три голоса: сопрано, баритон и мой. Я заметил Кристоферу: «Здесь веду я, но меня не слышно. Неверный звуковой баланс». Он уверил меня, что это легко поправить и он займется этим по возвращении в Лондон. Так мы проработали несколько часов и закончили запись «Трубадура», которая устраивала всех.

Позже Билл спросил, нравится ли мне слушать свои собственные записи, добавив при этом, что сам он терпеть не может читать то, что написано им.

— Тебе не нравится то, что ты сделал, потому что знаешь, что мог бы сделать лучше, — сказал я. — Так и мне. — Я задумался на минуту и потом добавил: — Но подожди, лет через десять все покажется прекрасным.

В августе у моей дочери Кристины день рождения. И так как этот месяц я провожу в Италии, то мы всегда устраиваем на вилле «Джулия» большой праздник. Это не только ее день, но и ежегодный праздник для всей нашей семьи. Каждая из моих трех дочерей занята своим делом, и поэтому они не могут проводить все лето в Пезаро, как это было в их детские годы. Но для того, чтобы отметить день рождения Кристины, они стараются найти время. Адуа, которая летом то приезжает из Модены, то уезжает туда обратно, закрывает свой офис на несколько недель и начинает свой отпуск именно с этого дня.

Мои родители, которые считают, что летом на вилле «Джулия» слишком людно и шумно, тем не менее всегда приезжают на день рождения Кристины. На самом-то деле они любят наш дом в Пезаро, особенно вид на море, и даже остаются здесь ненадолго, но отдыхают они по-своему. Они ставят два стула ниже террасы — подальше от людей, прогуливающихся по ней с сотовыми телефонами в руках, — и сидят вдвоем в тени и смотрят вдаль, не обращая внимания на суету в нескольких метрах от себя. Им пришлось всю жизнь так много трудиться, что для меня большое удовольствие видеть, как теперь они спокойно сидят, глядя на море. Им хорошо в обществе друг друга.

Накануне дня рождения Кристины мы сказали Анне, что к обеду у нас будет примерно тридцать человек. Накормить столько людей для нее нетрудно, и мы вместе начали составлять меню, которое бы понравилось Кристине. Трудности начались тогда, когда выяснилось, что двадцать два человека из гостей собираются у нас переночевать. В нашем доме только шесть спален, но Анна сказала, что проблем не будет, она все устроит. Анна не перестает меня восхищать.

Гости начали съезжаться примерно с четырех часов. Когда приехала виновница торжества, я еще дремал в гамаке, но Кристина подошла и села рядом, чтобы мы могли поговорить наедине. Когда дочери приезжают в Пезаро, с каждой из них мы хоть недолго, но беседуем. Не имеет значения, что нет специальных тем для обсуждения, просто мне хочется знать, чем они сейчас занимаются, с кем общаются, что их больше всего интересует.