Мой мир - [108]

Стали обсуждать, стоит ли доставать «банан». Это новая забава, которую придумал я: длинная резиновая надувная труба ярко-желтого цвета и в форме банана, которую привязывают к катеру. Ее можно оседлать, как коня. У «банана» есть ручки, чтобы держаться, но ноги свободно болтаются в воде, поэтому легко упасть. Адуа любит кататься на «банане» и умеет хорошо на нем держаться, независимо от скорости и количества виражей. Но в этот раз Адуи с нами не было, а больше никто не выразил желания прокатиться верхом на «банане». Чем же еще заняться?

Я спросил Билла:

— Ты умеешь кататься на водных лыжах?

— Нет.

— Хочешь, я тебя научу?

— А ты можешь? — спросил он.

— Я прекрасный инструктор, — ответил я, и Билл согласился попробовать.

Он спустился в каюту и долго не выходил. Я крикнул:

— Что ты там делаешь?

— Не могу же я кататься в контактных линзах, поэтому ищу, куда бы их положить.

Я подождал минуту, потом снова крикнул:

— Ну, ты не передумал?

Билл нашел две кофейные чашки, чтобы положить в них линзы, потом надел купальный костюм и спустился в воду. Я подсказывал ему с катера, что надо делать. Он надел лыжи и поднял их в воздух — как я ему велел. Потом Билл сделал мне знак, подняв большой палец. Я завел мотор, трос натянулся. Были видны только брызги воды, а где Билл? Потом я заметил его за кормой в воде и сделал круг. Он прокричал:

— У меня во рту половина Адриатики. Я выпустил рукоятку и хочу попробовать еще раз.

— Держись крепче. И закрой рот, тогда не наберешь воды.

Билл приготовился, поставил лыжи в нужное положение, а я снова завел мотор. На этот раз он продержался дольше, но, когда начал принимать вертикальное положение, одна лыжа подвернулась вместе с ногой Билла. Он опять оказался в воде. Вид у него был несчастный. Я развернулся и поплыл назад.

— Что-то случилось с ногой, Лучано, — кричал Билл. — По-моему, она не сгибается в эту сторону. Я ее здорово ударил.

— Хочешь попробовать еще раз?

— Еще раз? — спросил он. — Будет хорошо, если я вообще смогу ходить. — Билл поднялся на борт и сказал, что ему неудобно — так опозориться. Все его успокаивали: в первый раз это случается с каждым. Кармен сказала, что он отважен, как лев (что, как мне кажется, было явным преувеличением), но Биллу это было приятно. Лариса принесла ему один из моих халатов, и мы усадили его на мягкое сиденье на корме.

Билл стал расспрашивать всех, как они учились кататься на водных лыжах, и очень удивился, узнав, что никто из них даже и не пробовал этого делать. А он-то думал, что завоевывает право на членство в нашем маленьком клубе водных лыжников.

— И даже ты, Лучано? — спросил он. — Ты тоже никогда не катался на них?

Я сказал с улыбкой:

— Да ты что, с ума сошел?

Действительно, из нас только один пытался встать на водные лыжи — Лариса. Она каталась на них за несколько дней до этого и растянула мышцу. Оказалось, что с Биллом случилось то же самое. Это было просто совпадение. Лариса показала Биллу свою ногу — она была вся черно-синяя. Билл спросил:

— Неужели и моя нога будет выглядеть так же?

— Не сейчас, а через несколько дней, — сказала Лариса.

Тогда Билл обратился ко мне:

— Лучано, если тебе надо избавиться от писателя, не нужно себя так утруждать. Просто скажи мне, что не хочешь работать над книгой, и я уеду. Совсем не обязательно отрывать мне ногу и бросать посреди Адриатики.

Я ответил Биллу, что вовсе не хотел от него избавляться, но, чтобы лыжник смог встать вертикально, необходима скорость.

Когда на следующее утро Билл вышел к столу, он хромал и признался, что ему больно ходить, хотя во время сна он ничего не чувствует. Позже, когда мы с ним пошли прогуляться, Билл сказал мне:

— Лучано, я думал о вчерашнем. Мне приходилось видеть фильмы о водных лыжниках, но там они начинали скользить не на такой большой скорости. Они увеличивали ее постепенно. — И добавил еще один аргумент: — Лариса молодая и спортивная, но даже она заработала растяжение, когда ты учил ее кататься. Я пришел к выводу, что ты слишком быстро шел.

Мои дочери говорят, что я никогда не признаю своих ошибок. Это не всегда так. Просто нужно стараться не допускать ошибок на глазах у своих дочерей. Должен признать, что Билл очень удивился, когда я признал его правоту:

— Возможно, я шел слишком быстро.

Билл сказал, что решил научиться кататься на водных лыжах, что найдет инструктора в Пезаро, а потом мы попробуем с ним еще раз. Я спросил:

— А зачем тебе искать инструктора? Ведь я очень хороший инструктор.

Вечером того же дня к нам пришли трое молодых певцов, чтобы поработать со мной. Одна из них — итальянка с сильным, богатым голосом, очень хорошее сопрано, молодая, стройная и красивая. Другим был сын моего друга, мечтающий стать профессиональным певцом. Я послушал пару песен в его исполнении, и мне стало ясно, что поет он так себе. И действительно, пока он пел, я наблюдал, как мой свояк морщится, сидя на террасе.

Тем не менее я посоветовал молодому человеку усиленно заниматься вокалом в течение шести месяцев, а потом показать мне, чего ему удалось добиться. Кто-то спросил меня потом, почему я обнадежил такого плохого певца. Я ответил честно: «Никогда не знаешь до конца, что в действительности заложено в человеке. А если уж ему так хочется стать певцом, то пусть он хотя бы попробует».