Мой любимый крестоносец. Дочь короля - [89]

И опять небрежный взмах руки: Бэртрада вся в увеселениях, она не будет скучать во время его отсутствия. Уже одно это говорило, как складываются их отношения. Однако... однако... меня вдруг затопила нежность. Как я была рада его видеть!

Но Эдгар просто обрушился на меня с упрёками:

— Ты не имела права так поступать, Риган. Уехать вот так, не сказав последнего «прости».

— Я оставила тебе послание, — оправдывалась я. — К тому же что может быть горше долгих прощаний?

Я стояла на ступенях странноприимного дома в епископстве, смотрела, как он нервно ударяет себя хлыстом по голенищу сапога. Наше молчание затягивалось. Я только смотрела на него, любуясь в последний раз. Эти удлинённые синие глаза, растрёпанные после скачки волосы, горделивая осанка. Я понимала, что всё ещё люблю его.

— Ты напишешь, как добралась, — сказал он через какое-то время. — А я отвечу, как тут у нас дела. Знаешь, в Иерусалимском королевстве весьма распространено такое общение с помощью писем. Давай введём подобный обычай и в Англии?

Наверное, я обрадовалась. Мне будет приятно поддерживать с ним связь. Да и любопытно узнать, как тут всё сложится.

— Да не оставит тебя Господь своими милостями, Эдгар, — сказала я напоследок.

— Да пребудет Он и с тобой, — ответил он.

Глава 7 ГУГО БИГОД

Август 1132 года

Когда я узнал об обручении Бэртрады с саксом Эдгаром Армстронгом, то поначалу не поверил. Она выделяла его из толпы своих воздыхателей, это бесспорно, но чтобы дело дошло до венчания, а этот выскочка поднялся до родства с самим Генрихом Боклерком!.. Да и леди Бэртрада вряд ли была похожа на женщину, которая смирится с обычаями саксонских жён.

— Клянусь бородой Христовой, мы ещё услышим о скандалах в этой семье, — смеялся я, обсуждая с приятелями помолвку. — Видит Бог, тут не обойдётся без битой посуды.

Но за бравадой я скрывал разочарование. Почему он, этот сакс, а не я, сумел так возвыситься? Он, бродяга, которому удача сама шла в руки, в то время как я всего должен был добиваться сам, с усилиями и унижениями.

А ведь по рождению я происходил из благородного нормандского рода, моя семья имела земли в Норфолкшире и Саффолкшире, а мой отец, сэр Роджер Бигод состоял стюардом[62]королевского двора. Однако мне не повезло, я родился вторым, поэтому все земли отца, его титул и должность при дворе должен был унаследовать мой старший брат Вильям. Мне же, как младшему, предстояла духовная карьера. Однако из меня вышел бы такой же священнослужитель, как из моего родителя непорочная дева. И отец понял это, когда меня со скандалом выдворили из очередной обители, куда он пытался меня сбыть. Вот тогда-то отец и пристроил меня пажом при внебрачной дочери короля, принцессе Бэртраде.

Уж и штучка оказалась эта рыжая! Ещё была ребёнком, а умела досадить всем. Но я, как всякий выросший при дворе, скоро уяснил, в чём моя выгода. Пусть мне порой и хотелось оттаскать принцессу за косы, но я смирялся, бегал, словно щенок, по её поручениям. И моё усердие не осталось без награды. Когда я вышел из возраста пажа, именно Бэрт замолвила за меня слово своему брату Глочестеру, я стал его оруженосцем, а со временем получил и пояс рыцаря.

Однако безземельных рыцарей при дворе было, что клопов в захудалой харчевне, и моё положение, кроме ничтожного жалованья и права следовать за двором, ничего не приносило. Мои же амбиции заставляли действовать, изыскивать способ разбогатеть. Я мечтал о титуле, об отряде собственных ратников, о личных владениях. А пока я служил при разных дворах да призывал беды на голову старшего брата, в надежде, что они всё же свалятся на него и я смогу занять его место.

И конечно же, я не забывал прекрасную Бэртраду. Не только потому, что с годами она так похорошела. Я изучил её повадки, нрав, знал, как добиться её расположения. Я стал её рыцарем-воздыхателем, прославлял её имя на поединках, а порой попросту злословил с ней, рассказывал придворные сплетни. В конце концов я получил неплохое место в её свите и даже позволял себе порой потискать её. Бэртраде нравилось, когда на неё неожиданно нападают, нравилось то уступать, то притворяться разгневанной, выслушивать извинения. Я даже подумывал — не сделаться ли её любовником. Опасная перспектива. Однако как бы тогда я смог влиять на Бэртраду!

И вдруг, как гром среди ясного неба, её обручение. Бешенство, охватившее меня, улеглось только тогда, когда я узнал, что от помолвки до венчания должно пройти достаточно времени. Но время шло, король все лучше отзывался об Армстронге, а Бэртрада, хотя и не выглядела изнывающей в ожидания свадьбы, всё же считалась его невестой. Её даже не смущало, что женишок сакс, хотя я и подтрунивал по этому поводу.

Тем временем Армстронг стал графом, и пришло время отправляться в Норфолк.

Бэртрада собиралась прихватить с собой немалую свиту, и мне удалось уломать её предоставить известному вам Гуго Бигоду небезвыгодное местечко при её особе — должность капитана, начальствующего над сорока её личными телохранителями, хотя одному Богу известно, зачем женщине такой отряд.

По прибытии в Норфолк я принялся с острым любопытством наблюдать, как складываются отношения Бэртрады и Эдгара. Внешне все выглядело вполне благопристойно — Эдгар был любезен, Бэртрада выражала восторг. Её восхитили грандиозные празднества, Эдгар осыпал её подарками, и моя своенравная госпожа казалась на вершине блаженства. Но я-то знал, что долго такая идиллия не протянется. И подтверждением тому были их ссоры уже на свадебном пиру. Бэртрада явно давала понять супругу, что в их союзе не намерена играть вторую роль, а Эдгар не обращал на её поведение ни малейшего внимания, поступая по-своему.