Мой любимый крестоносец. Дочь короля - [108]
Вечером того же дня в Тауэр-Вейк прискакал с большим отрядом Пенда. Я не виделась с ним с тех пор, как ещё летом он несколько раз наезжал ко мне, справлялся от имени моего опекуна, не нужна ли помощь. Пенда не знал, что я жду ребёнка, и я не хотела, чтобы он проведал. Поэтому я вышла встретить его, закутавшись в свой широкий лиловый плащ.
Пенда был вооружён с головы до ног. Сказал, что в графстве неспокойно, люди взялись за оружие, и граф прислать воинов, дабы они заблокировали все подъезды к Тауэр-Вейк. Я подумала об Эдгаре с благодарностью. Он заботится обо мне... Но, возможно, так он просто выполняет свой долг опекуна.
Поблагодарив Пенду, я спросила, что же всё-таки происходит.
— Сам дьявол не разберёт, — помрачнел он. — Люди Нортберта из Хантлей-Холла и ещё несколько нормандских баронов клянутся, что саксы первыми напали на них. Оно на то и похоже. Усадьбы Хантлей и ещё несколько других действительно подверглись нападению. Пострадавшие норманны уверяют, что нападавшие были саксами, они кричали боевой клич, сжигали дома, резали людей. А саксонские таны клянутся святыми Эдмундом и Дунстаном, что не чинили ничего подобного и норманны первыми взялись за оружие. Эдгар пытался поговорить с теми и с другими, да только люди обозлены. Если граф не справится с положением в ближайшее время, будет совсем худо. Тогда весть о волнениях дойдёт до короля, и он введёт войска. А тут ещё в Гронвуде...
Но он не договорил, махнул сокрушённо рукой. Уехал. А я, ошеломлённая всем происходящим, даже забыла сказать ему о раненом незнакомце. Хотя, если заварилось такое, немудрено, что он просто одна из жертв... Которых вскорости будет множество.
И началось. Вести приходили одна хуже другой. Восстание ширилось, деревни сжигались, крестьяне прятались в болотах. Повсюду были расставлены кордоны графа, но их обходили стороной, и вспыхивали всё новые и новые стычки. Однако мои владения это безумие миновало, слава Пресвятой Деве. Мы жили обычной размеренной жизнью, забивали на зиму скот, стали чесать лён. По вечерам все вместе собирались в зале у огня. Но это были не обычные патриархальные посиделки; люди просто жались друг к другу, рассказывали новости, от которых леденела кровь.
Из-за всех этих событий я надолго упустила из виду нашего раненого, который, проведя несколько дней в беспамятстве, пришёл в себя и начал поправляться. Странный он был человек — всё время молчал, поначалу отказывался принимать пищу. Один раз даже сорвал бинты с раны. Я накричала на него. Уж если Господь по своей милости сохранил ему жизнь, то великий грех отказываться от сего дара. Незнакомец подчинился мне словно нехотя. Его как будто что-то угнетало, и он всё время лежал, отвернувшись к стене.
Однажды, когда я кормила его, позади меня раздался резкий голос Элдры:
— Зачем ты возишься с этим нормандским псом, Гита?
У жены Альрика в последнее время очень изменился характер. Она стала угрюмой, злой, её глаза загорались, лишь когда она узнавала о стычках саксов и норманнов.
Мой подопечный поднял на Элдру глаза — красивые голубые глаза, в которых, однако, ничего не отразилось. Продолжал покорно есть.
— Ты знаешь его? — спросила я, не оборачиваясь.
Элдра лишь хмыкнула:
— Конечно, знаю. Его зовут Ральф де Брийар. Он из тех рыцарей Бэртрады, которых Эдгар изгнал с позором.
Мой подопечный тихо застонал и, отведя мою руку с ложкой, отвернулся к стене.
Итак, я узнала имя незнакомца. Но то, о чём говорила Элдра, было мне неизвестно. О каком изгнании рыцарей она упоминала? И когда вечером в башню вернулся Утрэд, я расспросила его.
Мой верный воин целыми днями разъезжал по округе, проверял дозоры, узнавал новости. Возвращался усталый, хмурый. Однако на все мои расспросы в тот день ответил сполна. Я была поражена. Леди Бэртрада организовала заговор против мужа, даже велела своим людям схватить его. И если бы не преданность верных слуг Эдгара, неизвестно, чем бы все и закончилось.
Я вдруг ощутила такую нежность к Эдгару! Но к ней примешивалась и известная толика торжества. То, что сделала эта женщина, его законная супруга, свидетельствовало только об одном — между ними нет ни зерна истинного чувства. И это означает... Это означало, что рано или поздно Эдгар вспомнит обо мне.
Той ночью я долго ворочалась, не могла уснуть. Как бы я ни старалась изгнать мысли об Эдгаре, всё одно понимала, что по-прежнему люблю его. Я кинулась в его объятия, горячая и шальная от страсти, не думая ни о грехе, ни о чести. А ведь я была воспитана в суровых монастырских правилах. Но, возможно, женщине трудно постичь, что страсть ничто по сравнению с Небом. Ласковое прикосновение любящей руки заслоняет от нас величие Божье. Нет, я бы никогда не смогла стать одной из целомудренных дев в монастыре. Во мне было столько любви, столько огня... А ведь я таила всё в себе, сдерживалась, и люди говорили, что взгляд у меня холодный. И всё же я на что-то надеялась. Нелады Эдгара с женой? Да! Да, о да! Как бы я хотела, чтобы однажды он разочаровался в ней, стал вспоминать меня, пришёл... И я бы простила ему все. А сейчас я ношу его ребёнка, скрываю это от него, словно это моя месть. Но как же я его жду!
Англия, XII век. Колоритное средневековье, старинные обряды, дерзкие похищения и схватки. И, конечно же, любовный треугольник, где ревность и страсть только обостряют чувства. Крестоносец Эдгар стал графом Норфолка благодаря любви к дочери короля. Но эта женщина погубила его маленького сына... Обвенчанные в церкви, они обречены оставаться вместе, однако как долго любовь просуществует среди ненависти? Как долго честь сумеет противостоять интригам? И не превратиться ли однажды благородство в изощрённую месть?
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.
Кажется, кровопролитным «индейским войнам» на Западе США никогда не будет конца. Белые и краснокожие, осатанев от взаимной ненависти, безжалостно истребляют друг друга. Правда, десятилетнюю Джоанну Леонбергер, как и других белых детей, индейцы увезли с собой, чтобы воспитать в своих племенных традициях. Капитан Кидд, ветеран многих войн, привык жить сегодняшним днем, странствуя от поселения к поселению, где он зарабатывает публичным чтением газет для малограмотных покорителей Дикого Запада. Но на этот раз у него другое, более выгодное задание – сопроводить Джоанну через весь Техас к дяде и тете, которым чудом удалось разыскать и выкупить ее у индейцев. Они едут через бескрайние прерии – старик, умеющий стрелять без промаха, и девочка, не знающая ни слова по-английски.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.