Мой французский дядюшка - [3]
Толпа всегда неприятна, ждешь от нее только плохого, лучше не попадаться на пути.
Оба кресла заняты, надо подождать. В одном кресле сидел пожилой блондин, в другом - мой ровесник. Его стриг гример. С блуждающей по лицу улыбкой рассказывал свои театральные похождения. На голове гримера возвышался театральный парик. Парик выдавал - волосы молодые, густые, каштановые.
- Я самого Шаляпина гримировал, - рассказывал он.
В любой русской кампании обязательно вспомнят три имени, три русские эмигрантские гордости - Шаляпин, Алехин, Мозжухин.
Завидуешь?
Нет.
Не хочу жить в гетто, даже в гетто русского языка.
Я хочу в мир.
В Европу, во Францию.
Потому не завидую Ивану Ильичу Мозжухину с его безобразным французским.
8
Когда я приехал в Париж и увидел наших эмигрантов, то подумал: «Что делать? Чем заниматься? Жить жизнью, которой живут наши эмигранты?»
А они не распаковывали чемоданы, жили, как на вокзале, ожидали «весеннего похода», «помощи иностранных держав», верили в любые слухи.
И так много лет.
Я не верил в «весенний поход», и в помощь союзников, и что «через полгода будем дома чаи распивать». Не верил.
Те, кто так говорил, или сознательно обманывали простаков, либо успокаивали себя.
Никого из них не ставили к стенке ради развлечения.
Никто из них не видел, как соседу отрезали половые органы и запихивали в рот его жене.
Никто из них не целовал сапоги палачей.
Я это видел.
Виной тому был не «пломбированный вагон» и не жидомасоны, а характер русского народа. И народ говорил: мне нравится грабить награбленное, экспроприировать экспроприаторов, кухарки должны управлять государством, мир хижинам - война дворцам, любовь пчел трудовых, от тайги до британских морей красная армия, все выше, и выше, и выше, советская власть - это всерьез и надолго.
9
Нет, вы ошибаетесь, не только у Мережковских была квартира в Париже, купленная до революции. У нас тоже была - на avenue Daniel-Lesueur, 3 (arrond. VII). Отец купил ее, когда служил российским торговым агентом в Париже, в 1908 году. Кроме того, он писал книги, издал их в России - «Торговля мехами во Франции», «Торговля кожами во Франции», «Торговля пухом и пером во Франции» - эти я помню, наверное, были и другие. Читали их?
Он получил звание потомственного почетного гражданина. Знаете про это? Ага. Имел счет в «Лионском кредите». Какие-то сбережения оставались. В Париже он ждал нас с мамой. Он был советником. Не знаю, какие советы давал он генералу. Но состоял у Врангеля членом экономического совещания, участвовал в собраниях, разрабатывал проекты, писал доклады. Врангель его вспоминает в мемуарах. Папа давал деньги на белое движение. Ну, разумеется, на белое! Не красным же давать. Тогда мы приехали в Париж.
К тому времени, признаюсь, я закончил один курс в университете в Симферополе. Будете смеяться, но я учился на математическом отделении.
Но математика меня не влекла. Не привлекала.
Хотел стать артистом.
10
Актером кино я стал в Ялте.
Совершенно случайно.
Подобно роковой встрече с инфернальной женщиной, встретился с кинематографом.
Дранков снимал любовную драму у моря, мне до зарезу нужны были деньги (первая любовь, что ли? не помню), и я напросился в статисты. Во Франции их называют фигурантами. Дальше - больше: в следующем фильме я исполнил две маленькие роли: разбойника в парике и огромной бороде, а другую - слугу главного героя.
Когда киностудия вместе с актерами, режиссерами, операторами, оборудованием и мною в придачу эвакуировалась в Константинополь, в кармане было сорок американских долларов, купленных на заработанные деньги, и семь ролей в пяти фильмах.
Во Франции я снимался уже во французских фильмах. Мне как-то повезло.
Чем повезло? Пятеркой по французскому в гимназии - вот чем. Язык выплыл из памяти, а с ним и нахальство. Как без нахальства появиться в «Гомоне» и предложить свои услуги?
Французы сначала морщились, но пробовали, и - я получал небольшие роли. Но не хватало школы, и я пошел учиться в студию Жоржа и Людмилы Питоевых. Чудесные люди. Театр Жорж боготворил. Но мне хотелось в кино. Нет, что вы, роман с Людмилой! Вы из меня какого-то Казанову хотите изобразить.
Вспомните «Наполеон». Я играл генерала Гоша. Небольшая, но важная по сюжету роль. Пресса заметила меня. До того лишь упоминали в разделе - «и другие». Блестящий фильм. Экран был разделен на три части, и в каждой происходило свое действие. О, Абель Ганс - революционер в кинематографе! Сегодня такой прием называется полиэкран, но тогда не было полиэкрана, и Ганс впервые разбил действие на несколько. Эффект оказался сногсшибательным. Даже я ахнул, когда увидел готовый фильм.
11
Запись по фильму
Обычная комната на четвертом этаже одного из домов на этой улице. Посреди комнаты сидит ярко одетая девушка. Она внимательно читает. Но вдруг вздрагивает, с любопытством прислушивается, бросает книгу рядом с собой, на диванчик. Падая, книга не закрывается. На одной из страниц мы видим гравюру с картины Вермеера «Кружевница». Теперь уже девушка не сомневается: что- то случилось. Она встает, поворачивается и спешит к окну. В этот момент на улице остановился знакомый нам персонаж. Безо всякого сопротивления, по инерции, он падает вместе со своим велосипедом в ручеек, в самую грязь.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.